Обращение в новую веру было насильственным, остававшихся верными старым богам уничтожали. Вместе со сторонниками веры предков уничтожали и все культурное наследие, особенно книги. Новым властителям душ хотелось оставить по себе память просветителей, проливших светоч истинной веры темным язычникам, а не могильщиков древней и не в пример более могучей культуры.
Место же, где сейчас высилась громада монастыря, было тогда одной из последних крепостей защитников древних святынь. Она пала, но взяла с победителей кровавую плату за триумф. Верховный волхв погиб последним, прямо у подножия статуй богов, которым присягнул на верность. Прошли века, но камни древнего святилища помнили кровь защитников и торжествующие вопли победителей. Ненависть же – самое стойкое чувство, которое не умирает никогда. Огонь ненависти тушится лишь кровью обидчиков!
Маг впитывал образы, посланные ему из глубины веков, не обращая внимания ни на обступивших его монахов, ни на сотворенную ими магию, что должна была спутать его по рукам и ногам – святоши все же собрались заполучить редкостную добычу для «очистительного» костра. О да! Костер хорошо очищает… Кости от кожи и мяса, но не более того.
Безликий ощутил, что у него есть шанс не только выжить, но и отомстить за смерть ученицы. Вот только и плату придется внести высокую… Очень высокую. Возможно, другому магу на его месте стало бы страшно пожертвовать собственным телом и перейти в иное, совершенно незнакомое доселе состояние, но Безликий и так не всегда отчетливо понимал, в каком мире находится – реальном или сотканном из паутины снов и кошмарных видений.
Издевательский смех настоятеля Ордена внезапно прекратился при виде того, как монахи, окружившие Безликого, вдруг отшатнулись с жалобными визгами. Превратившаяся в кислоту кровь мага, прорвав жилы, смертельным дождем пролилась на их лица. Крики скоро стихли, ведь, согласитесь, сложно кричать, когда голосовые связки уже разъедены кислотой. Избежавшие кислотной купели отхлынули в разные стороны, только бы оказаться подальше от чернокнижника, сумевшего достойно ответить и в столь безвыходной ситуации. Загремели выстрелы из пистолетов, в тело мага ударили несколько энергетических пульсаров, но толку в этом было уже немного.
Сознание Безликого уже почти покинуло тело, втягиваясь в стены монастыря, перемешиваясь с каменными плитами, бывшими когда-то частью языческого храма. Теперь его душа жила в самом здании, но как много времени потребуется, дабы вновь осознать себя и привести разум в прежнее состояние, сказать не смог бы никто. Лишь в одном маг был абсолютно уверен – он отомстит, и это будет не стандартное убийство врагов. Он придумает что-то особенное, но потом, потом. Разум его едва уловимыми нитями пронизывал весь монастырь, и по крайней мере несколько лет он вынужден будет вести борьбу за сохранение своей личности, рассеянной по древней каменной громаде.
Последним усилием маг заставил уже почти не подчиняющееся тело повернуть голову в сторону орденской верхушки.
– Смерть – это только начало, – были последние слова Безликого перед тем, как его бывшая оболочка разорвалась на куски подобно противопехотной мине, калеча и убивая всех еще оставшихся в зале экзорцизмов.
Глава 2. Проклятый монастырь
Целый день с неба льет этот проклятый дождь, превращая грунтовую дорогу в очень достоверное подобие болота. Колеса моего внедорожника то и дело прокручиваются вхолостую, взметая во все стороны потоки жидкой грязи. Понесла же нелегкая в другой город к знакомой на день рождения, а главная трасса, как назло, оказалась перекрыта. Добираться же по окольным дорогам удовольствие ниже среднего, особенно в такую паскудную погоду. Того и гляди завязнешь всеми колесами в какой-нибудь особо глубокой луже, и можешь не надеяться на освобождение собственными силами.
И по какой, спрашивается, надобности я вылез из дома в такую погоду, что подвигло меня на это неразумное действие? Добро бы день рождения хорошего друга, а то так… Хотя о чем я, вот она причина этой затеи, сидит на соседнем сиденье, ноготки подпиливает в ожидании встречи со своей лучшей подружкой. Знакомьтесь, мадемуазель Люси, редкостная стерва, обладающая тем не менее прелестной фигурой и не лишенная мозгов, что в наши времена является большой редкостью.
Накаркал себе на голову мешок неприятностей! Оба левых колеса соскользнули аккурат в грязевую ванну, вольготно раскинувшуюся посреди дороги. После нескольких попыток выбраться я понял, что машина засела крепко, и если я не хочу заночевать здесь, то надо вызывать эвакуатор. Надеюсь, что хоть этот грязеустойчивый монстр сможет добраться досюда без проблем и приключений. Достав из кармана мобильник, я бросил взгляд на экран и увидел самую неприятную в данной ситуации картину – мы находились вне зоны действия сети.
– Люсьен, хватит когти полировать, и так можешь ими при желании насильникам глотки резать, – отвлек я подружку от ну очень важного занятия. – Попробуй со своей трубки позвонить, а то мой оператор тут не ловит.
Она неохотно потянулась к сумочке, но вытащив оттуда свой изящный аппаратик последней модели, тут же зашвырнула его обратно. Это нехитрое действие сопровождалось изощренными комментариями по адресу качества связи и качества мозгов обслуживающего персонала.
– Так что делать будем? – пихнула она меня локтем в бок.
Хороший вопрос, особенно в нашем положении. Топать пешочком до ближайшего населенного пункта не слишком воодушевляет, да еще по такой грязище. А что делать? Хотя… Буквально в сотне метров от нас за пеленой дождя тускло светились огни в каком-то большом здании явно старой постройки.
– Люси, а посмотри-ка во-о-н туда, – ткнул я пальцем в направлении светящихся огней. – Конечно, в сумерках толком не видно, но хочется надеяться, что это гостиница или на крайний случай загородная вилла очередного богатенького буратины.
– Это вряд ли, – саркастически фыркнула моя стервозная пассия. – Ну посуди сам, разве поблизости от коттеджа всяких Финансистов Олигарховичей могут быть проблемы со связью? Скорее уж там нечто вроде музея старины далекой или действительно захудалый отельчик. Пошли уж, не в машине же ночевать.
Оно так, но и путь по колено в размокшей глине под непрерывно льющимися с неба потоками воды тоже не показался приятной прогулкой. К тому времени, как мы подошли к воротам непонятного строения, даже мои джинсы превратились в грязную и промокшую насквозь тряпку, что уж говорить об элегантном платье Люсьен. Нет, если уж началось форменное невезение, то оно так и будет целый день продолжаться. Это была не гостиница и даже не музей, перед нами равнодушной громадой возвышался монастырь. Только вида хмырей в рясах мне и не хватало для окончательно испорченного настроения. А куда денешься? Все равно придется идти туда, хотя бы для того, чтобы сделать пару звонков.
Одно хорошо. От ворот и до самого входа в монастырь дорога была выложена из плит, хоть тут не пришлось грязь месить. Над массивной, окованной железными полосами дверью висел колокольчик, судя по всему, выполнявший тут функции звонка. Озлобленная всем на свете Люсьен тут же начала злобно трезвонить, заставляя меня прикрыть уши от поднятой ею невыразимой какофонии.
