– Не знаю, что это такое, но один пояс я забираю себе. Он ценнее, чем сотня таких смазливых тёлок. Тебе советую тоже срочно припрятать второй пояс.
– Что тогда с этими шматами делать?
– Пока свяжем… Потом попользуемся. Нет! Вначале закроем все ходы-выходы наглухо. Вдруг кто ещё непрошеный пожалует?
– Верно!..
– А как Гарик начнёт в себя приходить, придушим на хрен! И эту сучку тоже. Всех троих! Скажем, умерли, не приходя в сознание. Ха-ха!
Они вначале связали беспамятных незнакомок. Потом бросились прятать свои трофеи в разных местах. Потом закрывали клуб на все запоры да более удобно раскладывали иных парализованных подельников. А время-то шло! Час прошёл! И пришедшая в себя Катерина уже с самыми кровожадными намерениями приближалась к месту платного разврата.
В спальню своего шефа подручные вернулись уже настроенные соответствующе. Беглый осмотр тел их обрадовал ещё больше: Гарик явно приходил в себя: иногда его мышцы начинали сокращаться, и он постанывал от боли. Незнакомки тоже не лежали в виде мешков. Когда их начали раскладывать и вязать в удобной позе, они тоже стали дёргаться.
– Ну вот, – обрадовался водитель. – Никто не посмеет меня теперь обозвать некрофилом! Гы-гы! Живехонькие! Тёпленькие! Ух, как я её сейчас!..
Они уже и сами раздеваться стали, чтобы вкусить во всей полноте, так сказать, но тут их ещё чуток придержал очнувшийся Гарик. Усевшись со стоном на кровати и держась за голову, он прорычал:
– Что творите…
Дальше шёл только один мат. Но водителя это не смутило:
– Это те шматы, что тебя обидели?
– Ну да… Порву..! – очередные маты.
– Да ты пока в себя приди, а мы этих цыпочек разогреем как следует! Потом сговорчивее будут.
И довольно рьяно собрался действовать.
Но тут и раздался первый удар, скрежет и грохот, от которых все замерли на месте и от которого содрогнулось всё здание.
– Кажется, входную дверь выбили, – прошептал догадливый повар, быстро подтягивая и застёгивая штаны.
– Почему ничего не кричат и не предлагают сдаться? – недоумевал побледневший водитель.
– Дурак ты! Если бы нас штурмовал ОМОН, кричали бы и кидали световые гранаты… – тут грохнуло повторно. – Оп-па! Вторую дверь, что во второй салон, снесли… Ноги! Давай к твоей машине! Где она?
– На соседнем участке, как обычно…
Уже и водитель застегнул штаны, бросаясь следом за поваром. Ему в спину полетел хриплый вопль сутенёра:
– Меня бросаете?!
– Э-э, брат! Легче будет тебя выкупить, если мы останемся на свободе! – прокричал убегающий кровник.
Ещё пара мгновений, и от насильников только след простыл. Тогда как звереющий на глазах Гога стал сползать с кровати, направляясь к лежащим в сторонке пистолетам. В его речи изредка встречались вполне литературные слова:
– Не дамся… Теперь уж точно пристрелю всех!.. Да я вас… а потом… и ещё…
До оружия он добрался. Даже сумел проверить наличие патронов в стволах и по половине не расстрелянных магазинов. Потом отполз за стоящий под стеной комод и спрятался за ним, изготовившись для стрельбы. Потому что грохот проламываемых дверей приблизился к его спальне вплотную. Так как сюда дверь была не заперта, то вновь пострадала от удара ногой. А там и девушка появилась, точная копия одной из предыдущих гостий.
– Хе! – не удержался от тихого восклицания сутенёр. – Двойняшки?! Какая прелесть! Они же бесценны!..
Потому и начал стрелять вошедшей по ногам, а не в голову. Толку-то? Всё равно Светозарной он вреда не причинил, хотя та чуть раньше и поистратила свои магические силы на создание проламывающих эрги’сов. И на здешнего главного паука хватило должного воздействия. Когда тот уронил пистолеты, вновь оказавшись парализованным, Катерина с гневными выкриками бросилась развязывать всех трёх пленниц. Причём начала с Марии, которая уже вполне пришла в себя и пыталась сама распутаться:
– Что это с вами? Как вы умудрились попасться? – причитала Катя.
– Удар… Странный… Ментальный…
– И по вам досталось?! Вот же чудо!.. Я чуть не умерла. Меня наша опекаемая в чувство привела!
– И нас… почти привели…
– Твари! Неужели насиловали?
– Не успели… Но, как видишь, нам уже помогли раздеться. И с себя штаны сняли…
Вдвоём они моментально развязали остальных, но Мария сразу бросилась к вещам. И после короткого осмотра заголосила:
– Пояса нет! И Вериного – тоже! У-у-у! Козлы!
– Это как раз те два насильника! – отозвалась медсестра, вытирая окровавленное личико. – Как услышали грохот и сразу намылились! Но перед тем куда-то убегали награбленное добро спрятать… А сейчас к машине сбежали, она у них в соседней усадьбе стояла, там хозяин у них на подхвате работает.
– Ищем! – последовала короткая команда императрицы. – Машину со сбежавшими мы потом выловим! – и уже совсем тихонько, только для своих, добавила: – А эту точку наживы всяких зверей – сожжём!
И теперь уже все четыре девушки бросились в лабиринт клуба на поиск самых ценных и полезных для себя артефактов.
Глава 22
Пир во время чумы
Первой, прижавшись щеками с хозяйкой дома, заговорила Татьяна, начав наше представление:
– Тёть, я тут со своим парнем приехала и с его родственником. Мой, вот тот, что сзади, с пакетами. Звать его Борис. А это его племянник, Станиславский, Дэвид Игоревич, как он представился.
Тут наконец моего друга прорвало, и он воскликнул с патетикой:
– Нет! Мы не ошиблись адресом! – при этом он становился выше ростом, стал неожиданно шире в плечах, куда и девалась недавняя слабость и недомогания. – Именно здесь проживает самая прекрасная, самая волшебная женщина в мире! Какое счастье вас лицезреть, о несравненная фея из моих сновидений и услада глаз утомлённого путника.
Ну и получил адекватный ответ хриплым голосом:
– О! Прикольный чувак! Но ты не стой тумбочкой, заваливай в домик!
Выглядела «чувиха» на все сто восемьдесят. Сантиметров. А процентов – на двести! Стройная, спортивная фигурка. Одета в купальник. На видимых частях тела – ровный загар. Ни единой наколки или ржавого колечка в носу. На ногах гетры и кеды. Волосы удерживает полоска материи, на шее – громадные наушники. Впечатляла грудь, примерно четвёртого размера, рвущая безжалостно верхнюю часть купальника. Последняя деталь – это возраст: от двадцати трёх до двадцати шести.
Ну и, судя по выпуклым глазам Найдёнова и вывалившемуся наружу языку, он столкнулся с мечтой всей своей тернистой жизни.
Имя по своей оригинальности тоже соответствовало внешности: Кира. Редкое, конечно, но как-то так получилось, что с детства я считал его производным от мужского Кирилл. И всё удивлялся, почему соседскую девочку нельзя называть Кирилла? Солидней ведь звучит? А она, глупая, обижалась, драться пыталась. Ну и, уже перейдя в возраст отрока, догнал, что обозначает выражение «киряет по-чёрному». Так что к данному имени я относился частично с юмором, а частично с отторжением.
