Хотя большинство британцев в 1945 году возмутились бы такому сравнению, но и за кажущимся сохранением их страной статуса империи и великой державы также скрывался факт нового стратегического равновесия, а руководству в Лондоне было психологически трудно привыкнуть к политике эпохи заката. Британская империя была единственным крупным государством, участвовавшим во Второй мировой войне от начала до конца. Под руководством Черчилля она стала бесспорным членом «большой тройки». Ее вооруженные силы проявили себя на море, суше и в воздухе значительно лучше, чем в Первой мировой войне. К августу 1945 года все владения короля-императора, включая Гонконг, вернулись Великобритании. Британские войска и авиабазы располагались в самых разных точках Северной Африки, Италии, Германии и Юго-Восточной Азии. Несмотря на тяжелые потери, королевский ВМФ имел свыше 1000 боевых кораблей, почти 3000 малых военных судов и почти 5500 десантных судов. Бомбардировочная авиация королевских ВВС представляла собой вторые по размеру стратегические ВВС в мире. Тем не менее, как решительно утверждал Коррелли Барнетт, «победа» не была
синонимом сохранения британского влияния. Поражение Германии [и ее союзников] было лишь одним из факторов — пусть и важным — такого сохранения. Дело в том, что поражение Германии не исключало заката британского влияния. Значение имела не столько «победа» сама по себе, сколько ее обстоятельства, а особенно те обстоятельства, в которых оказалась Англия…
{820}
Дело в том, что на пути к победному завершению войны британцы перенапрягли свои силы, исчерпали запасы золота и долларов, износили станки и (несмотря на потрясающе эффективную мобилизацию материальных и человеческих ресурсов) стали сильно зависеть от американских поставок вооружения, боеприпасов, продовольствия и всего прочего, что требовалось для продолжения борьбы. Тогда как потребность в импорте росла год от года, экспортная торговля неуклонно сокращалась и к 1944 году составила 31% от своего объема в 1938 году. Когда лейбористское правительство в июле 1945 года возглавило кабинет министров, одним из первых документов, с которым ему предстояло ознакомиться, был леденящий душу меморандум Кейнса о грозившем стране «финансовом Дюнкерке»: ее колоссальный дефицит торгового баланса, слабеющая индустриальная база и огромные обязательства перед заморскими территориями означали, что после прекращения ленд-лиза страна отчаянно нуждается в американской помощи. Без этой поддержки придется «затянуть пояса гораздо сильнее, чем когда-либо во время войны»
{821}. Как и после Первой мировой войны, задачу создания родины, достойной героев, приходилось пересмотреть. Вот только на этот раз поверить в ведущую роль Великобритании в мировой политике было уже невозможно.
И все же иллюзии о статусе великой державы сохранялись даже среди лейбористских министров, настаивавших на создании «государства всеобщего благоденствия». Поэтому история последующих нескольких лет не обошлась без искренних попыток британцев разрешить это противоречие за счет повышения уровня жизни, перехода на «смешанную экономику», сокращения дефицита торгового баланса при одновременной поддержке сильно размножившихся зарубежных баз (в Германии, на Ближнем Востоке, в Индии) и сохранении многочисленной армии из-за ухудшавшихся отношений с Россией. Как позволяет предположить детальное изучение администрации Эттли
{822}, она добилась поразительных успехов сразу в нескольких областях: промышленное производство выросло, торговый дефицит сократился, начались реформы в социальной сфере, удалось добиться стабильности на европейской арене. Лейбористское правительство также сочло разумным уйти из Индии, не втягиваться в хаос в Палестине и отказаться от гарантий, данных Греции и Турции, чтобы хоть немного облегчить тяжелое бремя зарубежных обязательств, С другой стороны, это экономическое восстановление было хрупким и условным, поскольку во многом зависело от крупных займов, о предоставлении которых Кейнс договорился в 1945 году в Вашингтоне, от дополнительной крупной помощи в рамках плана Маршалла и от пока еще бедственного положения большинства коммерческих соперников Великобритании. Не менее сомнительной в долгосрочной перспективе была и польза от выхода Британии из Индии и Палестины. Конечно, это позволило сбросить невыносимое бремя, однако стратегическое «маневрирование» строилось на том допущении, что, оставив некоторые регионы, Британия сможет переместить свои базы в соответствии с текущими имперскими интересами (Суэцкий канал вместо Палестины, арабская нефть вместо Индии). В тот момент Уайтхолл определенно не собирался отказываться от остальной части подчиненных территорий, которые с экономической точки зрения были для страны важнее, чем когда-либо прежде
{823}. Лишь последующие потрясения и растущая цена упорства заставят Великобританию переосмыслить свое место в мире. Пока же она оставалась раздутым, но все еще сильным стратегическим образованием, зависимым от Соединенных Штатов в плане безопасности, но одновременно и их важным помощником в мире, разделенном на два блока влияния
{824}.
Несмотря на все усилия правительств Великобритании и Франции, ни у кого уже не было сомнений в том, что «эпоха Европы миновала». В то время как ВНП Соединенных Штатов Америки за время войны подскочил в полтора раза в реальном выражении, ВНП Европы в целом (за исключением Советского Союза) упал примерно на четверть
{825}. Доля Европы в мировом производстве была меньше, чем когда-либо с начала XIX века; даже в 1953 году, когда большая часть причиненного войной ущерба была ликвидирована, она составляла лишь 26% (по сравнению с 44,7% у США)
{826}. Теперь в Европе проживало только 15–16% населения земного шара. В 1950 году ее ВНП был вдвое меньше, чем в США; более того, СССР к этому времени значительно сократил разрыв. Сравнить ВНП ведущих стран можно по табл. 36.
Таблица 36.
Общий ВНП и ВНП на душу населения ведущих стран в 1950 г.
{827} (в долларах 1964 г.)
| |
Общий ВНП
|
ВНП на душу населения
|
| США |
381 млрд. |
2536 |
| СССР |
126 млрд. |
699 |
| Соединенное Королевство |
71 млрд. |
1393 (в 1951 г.) |
| Франция |
50 млрд. |
1172 |
| Западная Германия |
48 млрд. |
1001 |
| Япония |
32 млрд. |
382 |
| Италия |
29 млрд. |
626 (в 1951 г.) |
Этот закат европейских держав особенно сильно проявлялся в численности личного состава вооруженных сил и военных расходах. Так, в 1950 году США потратили на оборону $14,5 млрд. и имели 1,38 млн. военнослужащих, а СССР потратил даже несколько больше на свои значительно более многочисленные вооруженные силы в 4,3 млн. человек. В обоих отношениях эти сверхдержавы намного превосходили Великобританию (с ее $2,3 млрд. военных расходов и 680 тыс. человек в армии и ВМФ), Францию (соответственно $1,4 млрд. и 590 тыс.), Италию ($0,5 млрд. и 230 тыс.) и, разумеется, Германию и Японию, которые оставались демилитаризованными. Напряженность из-за войны в Корее привела к значительному росту расходов на оборону среди европейских стран-середнячков в 1951 году, но они меркнут на фоне военных бюджетов США ($33,3 млрд.) и СССР ($20,1 млрд.). В тот год военные расходы Британии, Франции и Италии вместе взятых были впятеро меньше, чем у США, а по совокупной численности солдат и офицеров эти трое отставали от Соединенных Штатов Америки в два раза и в три раза — от СССР
{828}. Как по экономическому влиянию, так и по военному потенциалу европейские страны, казалось, явно не могли претендовать на лидерство.
