Почти каждый вечер он проводил у известного в то время ресторана Кулона, где собирался весь цвет тогдашнего общества, и как тогда говорили, «premier Petersbourg». Очень понятно, что оригиналов и разных эксцентриков здесь было довольно много, и частые пари и заклады между ними были весьма распространены. Так, как X побился об заклад, что оставит в дождливую ночь всех посетителей Каменного (Большого) театра, не имеющих собственных экипажей, без извозчиков, а ресторан Кулона без воды.
В тот вечер в Большом театре был бенефис какой-то театральной знаменитости, театр ломился от публики. Площадь у театра была заставлена извозчиками, но ни один из них не хотел везти нанимателя, все были заняты. Взбешенная публика едва не перебила извозчиков, но должна была разойтись по домам, шлепая по лужам и ручьям. После спектакля вся эта цепь извозчиков потянулась к Кулону и остановилась перед рестораном;
из него вышел X и закричал «ванькам»: «Теперь можете ехать по домам». И все возницы помчались в разные стороны с шумом.
Вторую часть заклада он исполнил так: выйдя в зал ресторана, он поместился за маленьким столиком, заказал себе ужин и спросил графин воды. Все обратили на это внимание, потому что он никогда не пил ничего, кроме шампанского. Тщательно вытер он графин салфеткою, потом вынул из кармана микроскоп и стал пристально глядеть на воду сквозь свет лампы.
Покачав сомнительно головою, он обратился к буфетчику: «Ваше заведение, конечно, лучшее в Петербурге, но, этой воды пить нельзя! Посмотрите сами». Буфетчик взглянул в микроскоп и вскрикнул от ужаса; то же повторилось и с прочими посетителями. Они увидели в графине с водою микробы всяких водяных чудовищ.
За минутным ужасом последовал единодушный хохот, но графины с водою были убраны и заменены бутылками с шампанским. Пари X выиграл; воды никто не пил.
В первые годы текущего столетия был моряк С-н, побочный сын известного вельможи павловских времен графа К-ва, человек блестящего образования, лингвист, необыкновенно остроумный, отважный до дерзости и в высшей степени благородный и честный; он не мог равнодушно слышать ни о малейшем нечестном или злом поступке. Это не был то, что называют шалун, – его шалости иногда доходили до грандиозного. За его проделки и проказы, несмотря на сильные родственные связи, его услали из Петербурга на службу в Ар-ск, где он и прослужил несколько лет. Памятен он долго был тому городу, куда судьба его закинула, по той необычной роли, которую он взял на себя и которую исполнял с необыкновенною смелостью, решительностью и редким счастьем. Он играл роль какого-то мстителя за угнетенных и слабых. Это был в полном смысле слова каратель пороков и довел ужасный страх на весь Ар-ск или, вернее, на всех тех, у кого на совести лежало недоброе, несправедливое или злое дело.
Он перепорол если не всех взяточников и притеснителей, то большую часть угнетателей этого города. Особенно он лют был с местными Шемяками и Держимордами. И все ему сходило с рук благодаря большим денежным средствам, он подобрал себе ватагу из десяти отчаянных матросов, преданных, ему душою и телом и готовых за него в огонь и воду.
Много платил он и своей тайной полиции, которую имел как в судебных местах, так и в частных домах, ему сейчас же доносили, кто, где и когда совершил какую-нибудь мерзость. Вслед за этим у него составлялся суд и исполнение по возможности в скорейшем времени. Наказание, смотря по вине, большею частью состояло в отсчитывании виновному от пятидесяти до ста линьков.
Для достижения этой цели несколько тайных агентов С-на неусыпно следили за каждым шагом обреченной на линьки жертвы и рано ли, поздно ли подкарауливали, будучи в масках, набрасывались на нее, завязывали рот, скручивали ей руки и увлекали в какое-нибудь глухое, пустынное место и там, под председательством мстителя, тоже замаскированного, исполняли приговор над осужденным. Немногим из мелких архских пакостников удалось избегнуть наказания. А с одним крупным взяточником сделано было однажды следующее: просидев долго в своем присутствии, возвращается он домой, но дома своего не находит, – он весь был разобран по бревнам и сложен во дворе в правильную кучу. Все знали, что это были штуки С-на, все трепетали перед ним, но ничего нельзя было сделать, так хитро и ловко было все это учинено. По своим связям, по своему богатству, уму и образованию, он был принят во всех лучших домах города. Начальником был там тогда добрейший человек С. П-в, любимый и уважаемый всеми, но супруги его никто не терпел. Она была женщина необыкновенно гордая, заносчивая и вспыльчивая до полной невежливости.
Раз, играя в карты с нашим героем, она вспылила и дошла до того, что бросила ему в лицо карты, сильно поранив глаз картою, так что он принужден был долго не глядеть глазом.
На эту дерзость С-н не промолвил ни слова, подобрал с пола карты, стасовал их и снова сдал и, когда кончился робер, он сделал расчет, положил на стол деньги, им проигранные, и, сказав тихим и спокойным голосом: «Я не могу продолжать игру», раскланялся и оставил дом гордой помпадурши. Терпение и смирение, высказанное благовоспитанным моряком, сильно рассердило и озлобило ее. Ненависть ее к нему дошла до того, что она принялась чернить его всюду и добилась того, что из страха к этой важной губернской даме С-ну стали все отказывать от дома и на улицах перестали некоторые, самые угодливые, даже узнавать и кланяться. Умный моряк смекнул в чем дело и поклялся строго наказать виновницу этого несправедливого поступка. И он выполнил наказание следующим образом. Начал он с того, что тотчас купил богатым подарком горничную своей превосходительной обидчицы и гонительницы. Горничная обязана была ежедневно доносить ему все верные сведения о том, что ее госпожа делает, куда собирается, где бывает и т. д.
Вскоре был назначен маскарад в Купеческом собрании. Обидчица заказала со своей приятельницей у модистки довольно характерный костюм. По получении этого известия у моряка явилась мысль жестоко отомстить барыне; он поехал к одному своему приятелю, у которого жила кухарка шведка, довольно красивая, молодая женщина, имевшая много наружного сходства с его обидчицею. Кухарка была из разбитных женщин, – он упросил ее сыграть для него роль в будущем маскараде; та без труда согласилась на предложение. Он отправился к модистке, у которой были заказаны платья. Последняя подрядилась сшить такой же костюм и для кухарки.
В день маскарада моряку дано знать, что важная барыня уже одевается и скоро будет в маскараде. Тогда кухарка, одетая в известный костюм, едет с моряком в карете. Приехав и не снимая салопа, она стала ожидать приезда барыни. Моряк идет в зал, у входа ловит одного довольно глуповатого гостя, завязывает с ним оживленный разговор и как будто невзначай загораживает вход в зал, делая так, что не было возможности никому войти. Поэтому все приезжавшие на бал говорили ему: «Позвольте пройти». Моряк тотчас дает дорогу и снова занимает свою позицию у входных дверей. Но вот он замечает, что сзади приближаются две стройные дамы в костюмах – и одна из них важный его недруг. Постояв несколько минут при входе, в надежде, что моряк сам догадается очистить вход в зал, под конец она не выдержала и, не желая сказать «позвольте пройти», схватывает моряка своею могучею рукою за шитый воротник мундира, толкает его в грудь и вламывается в бальный зал.
