– Мабли… Мабли! – Хорошенько встряхнула служанку, пребывавшую в полуобморочном состоянии. – Куда она его забрала? Зачем?! Мабли… Да отвечай же!
– Не знаю! – взвыла девушка. – За ней побежал Леан. Но что он может поделать с эссель Блодейной! А я… Я так испугалась! Снежок… Что с ним теперь будет, с маленьким…
Не сразу, но все же сумела разжать одеревеневшие пальцы служанки, вцепившиеся в куртку Скальде. Которую тальден забыл забрать, а мне так не хотелось расставаться с окутавшим меня «зимним» запахом, что я тоже «забыла» ее отдать. Усадив зареванную девушку на кровать, огляделась потерянно. Мысли метались в сознании пойманными в банку светлячками. Где его искать? Кого просить о помощи? Бежать к Хордису? К Скальде?
Душу, словно кислотой, разъедали ярость и ненависть к морканте. Если тварь что-то сделает с кьердом… Меня начало потряхивать.
Затуманенный взгляд зацепился за ледяную «лилию». Бросилась к туалетному столику, выкрикнув:
– Уходи!
Вместо того чтобы повиноваться, Розенна кинулась мне наперерез.
– Что это вы задумали, эсселин? Являетесь посреди ночи, в мужской одежде, да еще и с подарком, как я посмотрю, и даже не изволите объясниться! Бесстыдница! – Монахиня преградила мне дорогу, отрезая от единственной быстрой возможности выяснить, что сейчас происходит с кьердом.
А главное, где он!
– Уйди по-хорошему, – прорычала глухо. Пусть силы во мне раз-два и обчелся, но всю ее, клянусь, я не пожалею на эту чертову святошу, если она сейчас же не сдвинется с места!
– Эссель Блодейна велела никуда вас не выпускать, – скрестила на груди ручищи надзирательница.
Спелись стервы.
– Отойди немедленно. Или уже завтра наследник, старейшины, весь замок узнает, как ты обращаешься с невестой императора!
Блеклые, будто выгоревшие, глаза монахини превратились в узкие щелочки. На лицо наползло мстительное выражение, а губы искривились в усмешке.
– Весь замок, говорите? – угрожающе шагнула ко мне. Я попятилась, чувствуя, как горло сжимается от душившего изнутри гнева. – Снова будете позорить себя и доброе имя Сольверов, устраивая сцены? При мне не бывать этому!
Отскочить не успела. Коршуном подлетев ко мне, монахиня сцапала меня за руку. Не обращая внимания на отчаянные попытки вырваться, а вырывалась я, не жалея сил, извиваясь и царапаясь, подтащила к кровати. На которой, скукожившись и продолжая дрожать, сидела Мабли.
– Пусти! Пусти, или я тебя…
Я ее просто от души обматерила. Это было все, на что оказалась способна. В прислужнице Праматери было столько силищи, что я так и не сумела высвободиться. Приземлилась рядом с Мабли, дрыгнула яростно ногами, метя в широкую грудь треклятой гадины. Розенна ловко увернулась, придавила меня коленом. Перехватила, словно железными кандалами, запястья и больно сжала.
– Ты, кажется, перепутала императорский замок с базарной площадью, вредная ты девчонка! Нашла где показывать характер! Пока я за тебя отвечаю, будешь тихой и покладистой. А за то, что опоила меня дрянью…
Резким движением монахиня сорвала с груди массивное украшение, инкрустированное кровавого цвета камнем, и со всей силы впечатала кулон мне в лоб. В голове как будто взорвалось солнце. Я зажмурилась, ослепленная огненной вспышкой, и поняла, что не могу даже пошевелиться. Уплывая в другую, не такую пугающую реальность, думала о том, что безделушку эту наверняка всучила ей Блодейна.
Артефакт, с помощью которого монахиня без малейших усилий лишила меня шанса найти кьерда.
Усыпила, стерва, отомстив за снотворное.
Глава 29
Открыв глаза, не сразу поняла, почему лежу одетая и отчего так сильно болит голова. Словно ею часы напролет жонглировал неумелый фокусник, раз за разом роняя на пол.
– Эсселин Сольвер, как себя чувствуете? – послышался вкрадчивый мужской голос, в котором проскальзывали нотки беспокойства.
– Как будто меня переехали фальвы.
Приподнялась на локтях и тут же со стоном опустилась обратно, стоило вспомнить, почему на душе так гадко.
– Возьмите, выпейте, – сунул мне в руки одну из своих подозрительных мензурок Хордис, с жаром заверив: – Пейте, пейте, сразу станет легче, и в голове прояснится.
– Насчет легче – не уверена.
И тем не менее опрокинула в себя все содержимое пузырька в надежде, что туман в сознании так скорее рассеется. Мне сейчас быть недееспособной никак нельзя. Нужно выяснить, где эта нечисть Блодейна, настучать на монахиню, убедиться, что с Мабли все в порядке.
Знаю, глупо, но я внимательно оглядела спальню, залитую ярким светом нового дня, задержавшись взглядом на шкуре возле камина – любимом месте Снежка.
Но его там не было. Не было моего малыша.
Ногти впились в ладони, оставляя на коже светлые борозды: так сильно сжала кулаки.
Внутренние часы подсказывали, что проспала всю ночь и добрую половину утра. Гленда и Майлона, скорее всего уже отстрелялись или сейчас отстреливаются. После обеда услаждать взор и слух наследника будут Рианнон с Ариэллой. Первая, как и я, должна была что-то танцевать для великолепного, эсселин Талврин – петь.
У Ариэллы волшебный голос. Наверное, таким сирены заманивали и пленяли моряков, устраивая им кораблекрушения. Вот пусть заманивает его и пленяет. А мне сейчас не до охмурения его драконства.
– Эррол Хордис, как вы здесь оказались? Мабли позвала? – спросила после того, как лекарь закончил меня осматривать и убедился, что тело эсселин Сольвер в полном порядке.
Правда, душа в клочья. Но по части сшивания душ, полагаю, это не к придворному эскулапу.
Хордис придвинулся ближе, покачал головой:
– Меня позвал его великолепие.
После чего поведал о том, как Скальде вспомнил о своей куртке.
Уж не знаю, что на него нашло, но тальдену приспичило вернуть ее немедля. По привычке наплевав на правила этикета и традицию – избегать невест до последнего испытания – отправился в алиановское крыло. Представляю, каким сюрпризом для монахини стало появление Ледяного в моей спальне. Не уверена, что он стучался. А если даже и стучался, то дожидаться разрешения войти точно не стал. Это было не в привычках Скальде.
Картина под названием «истерично всхлипывающая Мабли и бессознательная я на раскуроченной кровати» дракону явно не понравилась. А овальная отметина у меня на лбу, полностью соответствовавшая размеру и форме кулона монахини, послужила катализатором для очередного выплеска магии.
– В общем, его великолепие сорвался, – траурно подытожил маг.
Я взволнованно сглотнула. Вот почему гобелены свисают со стен мокрыми лохмотьями, а в комнате так сыро и промозгло, даже несмотря на то, что в каминах ярится пламя. Как ярилась в клетке слабого тела моя душа.
