– А с концом мира что?
– Ничего, – он поправил галстук. – Любому миру рано или поздно приходит конец…
Охренеть как оптимистичненько. Когда дверь за ним закрылась, я похлопала по кровати и велела:
– Садись и рассказывай… и не финти, а то и вправду конец придет, а мы и не заметим.
Малкольм вздохнул.
И снова вздохнул.
И опять.
У меня икота, у него вздыхота, похоже. Новое слово в медицинской науке…
– Понимаешь… дело в том, что…
…Давным-давно кто-то взял и завел демона. Нет бы котика там, собачку, свинью в конце-то концов. От свиньи толку-то поболе будет. А то демона…
Нет, он не в том смысле демон, что несет с собой кровь, смерть и разрушения, ими лишь живет и вообще мечтает все сущее уничтожить.
Не мечтает.
Просто сущность иного плана.
Нематериального.
Божественная или близкая к ней, почти всемогущая, определенно бессмертная или способная существовать вне временного потока, как полагают некоторые богословы, и воздействующая на пласты реальности. Причем механизмы оного воздействия до сих пор оставались неясны.
Да и вообще, с тварью было… сложно.
Оно и понятно, пусть девственниц на завтрак она не потребляла, как и младенцев и прочий не самый диетический продукт, но все одно соседом было не из лучших.
Было время, когда земли, до которых твари удавалось дотянуться, становились пусты и печальны. По соседним гуляли чума с холерой, время от времени вспыхивали войны, а те, кто выживал каким-то чудом, тихо и незатейливо помирали с голоду.
Тварь же…
Слабела.
Ей нужны были люди. А те не спешили почему-то заселять проклятые пустоши, пока не отыскался то ли герой, то ли идиот, решивший, что он круче прочих. Каким таким макаром он преодолел сто тридцать три препятствия, добравшись в конце концов до Лысой горы, где поблескивал черный камень с частицей иного существа, я не знаю.
И Малкольм тоже.
И почему тварь его просто не сожрала… и как вообще вышло, что был заключен договор? О сути его Малкольм, понятное дело, имел весьма смутные представления, подозреваю, как и большинство смертных иной крови. Главное, было понятно, что тварь покровительствует людям, за что получает возможность кормиться с человеческого стада, но потихоньку, дабы не уменьшать поголовье…
Дальше наступил век воссоединения окрестных земель под рукой Ореста Благого – теперь я понимаю, откуда взялся тот самый обряд и почему у ненормальной девицы его не вышло повторить, – а там и эпоха всеобщего благоденствия, которая, как понимаю, и продолжалась по сей день.
Не то чтобы о твари не знали.
Знали. Все ж такое шило в камне не утаишь, но… знание, оно разным бывает. Сказки там, легенды. Время от времени попытки докопаться до истины и спровадить загостившееся существо в мир иной, благо открылось их неисчислимое множество, но…
Договор на крови.
И кровью подписан. И быть тому, пока есть хоть кто-то, в чьих жилах… и так далее, и тому подобное. В общем-то местная династия до недавнего времени вымирать не собиралась, ибо король был молод и здоров, аки и брат его, Айзек опять же наличествовал, но…
Что-то случилось.
Что-то такое, неладное, отчего вдруг оказалось, что трое физически крепких мужчин – это недостаточно для спокойствия мира. И королевский маг, основной задачей которого и является общение с этим, прости господи, созданием, сообщил, что скоро грядет конец света.
Буквальный.
Мол, камень разверзнется, а существо, в нем заключенное, выйдет, дабы пожрать все живое. Неживое тоже. После чего оно погасит солнце и двинется по мирам, творя всяческие бесчинства…
Перспективка, однако.
Малкольм вновь вздохнул, выводя меня из состояния презадумчивого. Нет, в панику ударяться я не спешила. Все же рациональное воспитание техногенного мира не позволяло до конца поверить, что вся эта сказка про демона – не сказка вовсе.
Умом я осознавала перспективу.
И не верила.
А еще не могла понять, кому понадобилось свергать династию. Оно ведь… одно дело, трон освободить, и совсем другое – мир зачистить. Это совсем уж… ненормально.
Арина заглянула к нам вечерком. И не одна явилась, а в компании брюнета, который выглядел мрачнее обычного.
– Мне жаль, – сказала Ледяная королева светским тоном, – что вам пришлось присутствовать при… нашей размолвке.
Ни хрена себе у них размолвки. А ссора, надо полагать, это когда от здания остаются несущие стены…
– И я вынуждена просить вас… не распространяться.
– Не буду.
– Ни о чем.
– Не обещаю.
Мало ли что входит в ее скромное «ни о чем», слишком уж общо. Арина нахмурилась – надо полагать, до того отказов она не получала. А брюнетик вперил в меня недобрый взгляд – вот и спасай таких – и произнес:
– Это тайна короны…
– Да плевать.
Желваки так и ходят. Нет, а что, он всерьез ждал, что эти три слова наполнят мою душу благоговением и желанием служить новообретенной родине? Я реалистка. Трепаться по углам не стану, но и клятву о неразглашении произносить тоже, они здесь магические, с непрогнозируемыми последствиями.
– Зачем опоила-то? – поинтересовалась я, внимательно разглядывая Арину. Нет, внешне она осталась спокойна, и это выражение удивления… долго тренировалась девочка. Но организм свой не обманешь.
Вот этот желтый туман вокруг сердца.
И надпочечники выплеснули дозу адреналинчика. И мозг заработал. Проклятье, мои знания по нейрофизиологии никогда не отличались глубиной, да и повыветрились за столько-то лет, поэтому точно не скажу, какая зона за что отвечает, но вот эта активность, она неспроста…
– Понятия не имею, о чем вы…
И маска светскости способна ввести в заблуждение кого угодно, но не меня. Дар жив. И это злит. По-хорошему так злит…
– Он ведь мог умереть… на самом деле умереть. Без шуток. Хотя, полагаю, цель была иной… какой? – я продолжала смотреть на нее, точнее в нее, что оказалось куда более информативно. – Беременность?
– Я не позволю ей…
– Расчет на дядю? Прикроет, если что… должность подходящая…
– Замолчи!
А вот это гнев, я его узнаю, красный, удушливый. Надо же, сначала отравила жениха, а теперь еще и возмущается.
– Интересно, что было бы, если бы я не подоспела… один труп, два? Или все это здание?..
Арина выскочила, громко хлопнув дверью. А хорошее воспитание, оказывается, свои пределы имеет.
