И дышит он хрипло.
И в горле что-то клокочет… и главное, пульс сумасшедший, этак и до удара недолго. А случись удар, потом проблем не оберешься. Я вздохнула и, сколько было сил, пнула его по ноге.
Как ни странно, пинок этот, вряд ли и вправду такой сильный, возымел эффект.
Айзек замер.
Глаза его закатились.
И он мешком рухнул на пол, причем ладно бы сам, но ведь со мною же! Благо не придавил, из-под этакой туши я бы долго выбиралась. А так… подумаешь, пальцы судорогой свело. Это же не проблема… или проблема?
Я пальцы-то разогнула.
А потом, добравшись до его шеи – этакую, если и захочешь, не сдавишь, – попыталась нащупать пульс. Тот имелся, и… неровный такой.
Вот как быть?
Звать на помощь? Или посидеть тихонько, надеясь, что приступ нынешний сам пройдет? Дыхание ровное. Синевы вокруг губ нет. Да и ритм сердечный начинает выравниваться, и вообще, грех не присмотреться… Если что, сам виноват.
Пришел.
Душил.
Отелло недоделанный… Я повернула его голову набок и, не без труда разжав зубы, сунула между ними свернутое жгутом полотенце. А что, я с магическими болезнями дела не имела, мало ли, может, у него что-то вроде эпилепсии или еще что неврологическое. Главное, чтоб слюной не захлебнулся и язык себе не отгрыз.
Я устроилась рядом – неизвестно, сколько он еще в отключке пробудет, – и, положив руки на грудь, закрыла глаза. Я не собиралась делать ничего, чего бы не делала раньше.
Только посмотреть.
Сердце… здоровое такое сердце, хорошее. Тренированное. Да и сама система отлична… аорты, вены, капилляры… никаких тебе холестериновых бляшек или истончившихся стенок. Просто образец, хоть слепок делай, чтобы студентам демонстрировать.
Легкие чистые, развиты хорошо. Гроздья альвеол на дереве бронхов… чудесная картина, немного сюрреалистичная… желудочно-кишечный тракт… ага, небольшие язвочки… ничего страшного, зарастет… печень слегка увеличена, но тоже не настолько, чтобы бить тревогу.
Почки…
Да и в целом организм его работал как часы. И значит, не в нем дело… оставалась еще нервная система, но мне было до икоты страшно касаться ее. Я лишь смотрела на нити нервной ткани, пронизывавшие организм. При желании я могла увеличить любой участок. Я воочию видела узкие тела нервных клеток, ощетинившиеся жгутами дендритов, и отростки их, переплетенные друг с другом. Тяжи аксонов, устремившиеся сквозь плотную ткань… Да что там, я видела мембраны, живой меняющийся узор их, и белковые рецепторы, и пузыри нейромедиаторов. Только тронь, и запустится реакция.
Я видела, как рождается сигнал.
Как летит он по мембране и дальше этакой точкой света… и света этого много, он устремляется к позвоночному столбу и оттуда выше, к мозгу, и если спинной походил на оживленную автомагистраль, заполненную огнями, то головной являлся многомерной структурой, слишком сложной, чтобы хватило для существования его трехмерного пространства.
Теплый свет неокортекса. И желтоватый, приглушенный – мозжечка. Яркое сияние продолговатого мозга, в котором белыми бляхами выделяются центры системного контроля. Я любовалась этим зрелищем и в то же время не могла отделаться от ощущения, что здесь что-то было неладно…
Что?
Вот гипофиз, не то горошина, не то вовсе червяк, спрятанный в нервной ткани, и шишковидная железа – древнейшая структура гипоталамуса, и еще одна… Погоди, что это? Скопление нервных клеток в перемычке между полушариями.
Его не должно быть.
Или… нет, я прекрасно помню, что никаких образований быть не должно. Но оно имелось… Опухоль? Нет, не похоже… железистая ткань и вполне оформленная… недооформленная… плотная структура с высокой концентрацией нейронов и чем-то, что воспринималось на интуитивном уровне как дыры. Вот она, та неправильность.
Если взять и…
Стоп.
Нельзя ничего исправлять. Я слишком мало знаю и этим самым исправлением вполне способна убить. Мое дело – смотреть… а там у мастера спрошу. Она мне ничего про эту железу, как и про нервный узел, не рассказывала, если это вообще железа… слишком мала, но… не в размере дело.
Пульсация.
Именно.
Все части мозга мигали: какие-то – часто и ярко, какие-то – едва заметно, а в неокортексе вообще цветомузыка играла, а эта железа… она то наливалась светом, то сбрасывала его в тот самый нервный узел, вызывая потемнение его.
Недолговременное, но все-таки…
Все-таки странно.
Очень странно.
Я моргнула и потянулась, желая рассмотреть эту странность поближе, но кора больших полушарий вдруг полыхнула ярким алым цветом, а меня отбросило. Проклятье, надо было руки ему связать, а то ж снова душить полезет…
Не полез.
Айзек сидел и мелко дрожал. Он обнял собственные колени и смотрел в одну точку. Он раскачивался влево-вправо и улыбался.
Безумной такой улыбкой.
Мне поплохело… я ничего не делала! Я, мать его, только посмотрела, но что, если и этого оказалось достаточно? Что, если хватило даже не прикосновения, но одного лишь моего желания исправить, и…
– Я не хочу, – жалобно сказал Айзек. Голосок у него оказался тонким, детским. – Я не хочу туда идти…
– Не хочешь – не надо, – я осторожно опустилась на пол.
– Все должны… залог крови… он ждет, когда кто-то ошибется… я ошибусь… и тогда он получит свободу.
– Кто?
– Это тайна.
Дальше… звать на помощь?
Или…
Поговорить?
– Холодно? – я стянула с кровати плед, который набросила ему на плечи. А ведь кожа и вправду холодная и влажноватая, и на лбу испарина.
Побледнел.
Посерел даже. А сердце работает четко, ровно… спазм периферийных сосудов? Ничего хорошего, хотя и не смертельно.
– Все скоро пройдет, – я неловко погладила Айзека по плечу.
Никогда не умела ладить с больными.
Животные – другое дело. Животные беззащитны, они зависят от хозяев, а хозяева эти зачастую, вместо того чтобы помочь, начинают охать, ахать и руки заламывать. Они приходят и вываливают на меня какие-то собственные нелепые проблемы, чем бесят несказанно…
– Надо потерпеть.
Обнять его получилось не сразу, но при прикосновении Айзек затих. Закрыл глаза и попросил:
– Не прогоняй меня.
– Не буду…
Милейшая старушка Агнесса Витольдовна очень любила котов и каждый год заводила нового. Она ухаживала как могла, вот только в полоумной голове ее не укладывалось, что не стоит давать котам молочко и жирные сливки, а еще – поить водкой, которая помогает от поноса, и уж тем более пичкать лекарствами из собственной аптечки.
