Ага, только этого неодобрения оказалось недостаточно, чтобы взять и оградить женское общество от дурного влияния слегка неадекватного отпрыска.
Хотя… в чем-то я его понимала.
Вадик раньше встречался с Настеной, которая его ухода ко мне так и не простила, причем не Вадику, а мне, коварной разлучнице. Хотя на тот момент, когда он впервые решил подкатить, они уже полгода как жили каждый своей жизнью.
Но это разве повод?
Возлюбленные желали воссоединиться… и плевать, что желание было у одной Настены, а Вадик если и вспоминал о ней, то лишь затем, чтобы пожаловаться, какая же она стерва… и главное, жалобы-то знакомые.
Признания в любви.
Цветы.
Рестораны. Знакомство с родителями… колечко на пальчик… от колечка он и сбежал.
– …Я ей объяснял. А она не хотела понять, говорила, что мы созданы друг для друга. И что я просто не хочу немного постараться, что наши дети… Какие дети? Я не хочу детей!
Айзек вскочил: эк его допекло-то.
– Не хочешь – не надо, – я дернула его за руку. – Садись. Сидеть удобно? Или, может, ляжешь?
– Малкольм сказал, что ты та еще сучка…
Ага, буду знать.
Спасибо за информацию.
– Ты ему плохо сделала… и мне сделаешь?
– Будешь лезть со всякой дурью, сделаю…
– Тогда не буду. И правильно… он очень злился. А дядя велел молчать. И пригрозил, что отправит Малкольма на север…
– А что на севере?
Память выдала что-то такое про приграничные поселения и остров Бедных, который явно получил название не по причине общего благосостояния населения.
– На севере холодно… и прорывы часто. Там маги нужны… и женщин нет. Только песцы водятся…
– Песцом женщину не заменить.
С другой стороны, песец, он, если посмотреть, почти коза, только без копыт и с зубами… Я помотала головой. Надо к делу подбираться, а то как знать, сколько еще это состояние, в котором Айзек так разговорчив, продлится.
– Итак, вы с ней расстались.
– С кем?
И ресничками хлопает, ангел невинный…
– С Маришей.
– Да… она не хотела… плакала… много плакала… сказала, что ждет от меня ребенка.
А это все осложняет.
Дети всегда и все осложняют, особенно нелюбимые. И нежеланные. И даже с желанными, если верить моей бабушке, случаются неприятности.
– Я не знал, что делать…
– Предохраняться.
– Я предохранялся! – возмутился Айзек. А эмоции яркие, и глаза проясняются, и значит, осталось не так и долго. – Она что-то сделала… она сказала, что подаст в суд… был бы скандал…
А королевскому семейству скандалы ни к чему.
– Я пообещал, что не брошу ее и ребенка, что позабочусь… У меня есть свои капиталы…
Кто бы сомневался.
– И я сумел бы… отцом был бы не лучшим, но сделал бы что мог. Предложил ей оставить Ирхат. Слишком большие нагрузки… и наставнику потребовал рассказать, а она опять плакала…
Да уж…
Надо будет познакомиться с этой красавицей. Думаю, Арина покажет, хотя бы издали, а то как-то все здесь на сопливую мелодраму походит, в которую я вляпалась, как муха в клубничное желе.
– Просила не вмешиваться… сказала, что сама со всем справится, что сумеет… что ей нужна лишь моя любовь…
Ага, и имя, и кредитка.
Нет, я верю, что чистая, бескорыстная любовь существует, благо перед глазами пример имелся. Но уж лучше честный расчет.
– И если я не люблю, то она примет это…
И будет смиренно ждать, пока не родится ребенок, который даст ей шанс претендовать на имя и финансы… Возможно, конечно, я ошибаюсь, но смердело от этой истории… нехорошо.
– Она убежала, а потом ее подруга пришла, сказала, что Мариша не явилась домой, что она записку оставила, мол, так жить не может… без меня не может.
Ага… шантаж, он разным бывает, но сама попытка его бесит. Во всяком случае, меня…
– И как ты понял, где ее искать?
– Подруга сказала, – Айзек закрыл глаза и уперся затылком в стену. – Мариша упоминала…
Удобненько.
Нет, и вправду удобненько… и записку, и заодно указания, где искать, еще бы карту приложила. Я поймала себя на мысли, что эта девица заочно мне не нравится. Странно, а по идее я должна бы сочувствие к ней испытывать. Все-таки жертва… или нет?
Хрен их разберет.
– Она ждала… я не знаю, что произошло… я шагнул, а потом провал. Очнулся уже связанным… трава, помню, мокрая была… а Мариша гладила по щекам и говорила, что мы обязательно будем вместе. Навсегда… что мы созданы друг для друга и что я просто не понимаю этого. У нас родится сын… и я буду любить его… любить ее… А я пошевелиться не мог. Заорать и то… обряд… старый обряд… единения.
Он сказал и замолчал.
И молчал долго-долго. А потом совсем другим голосом поинтересовался:
– Чем ты меня накачала?
Ага, стало быть, в себя пришел. Стоит порадоваться, только как-то не получалось.
– Ничем… тебя просто накрыло. И полагаю, еще раньше… С девчонкой, если волнуешься, все должно быть в порядке… ну как, мастер уверена, что та в конце концов придет в сознание. В себя то бишь… – я поднялась и вытерла ладони о юбку. – А вот с тобой все, полагаю, куда сложнее.
Он смотрел на меня снизу вверх. И выражение лица такое… будто не мог решить, шею мне свернуть или посвятить в страшную тайну, благо я туда уже влезла обеими ногами.
– Договаривай уже, – велела я. – Что за единение… и вообще, как ее после этаких фокусов вообще не посадили… да ладно, не надо меня взглядом буравить. Во-первых, я не болтлива и трепаться не стану, во-вторых, вполне могу в библиотеке посмотреть. Это будет дольше и…
Айзек вздохнул.
И почесал себя за ухом.
Глава 25
Давным-давно, когда мир считали плоским, а звезды – приколоченными к небесам божьею волей, маги отличались на редкость паскудным нравом. Сила ставила их над людьми, а совести, чтобы как-то да использовать ее во благо, не хватало. Вот и возникали то тут, то там новые властители, то молний, то туч, то еще какой-нибудь дребедени. Главное было – появиться с грохотом, продемонстрировать невероятную магическую крутизну, пуганув ею возможных конкурентов, устранить несогласных и объявить себя защитником земель.
Именно.
Властителей много, а защитники – дело иное… и что за беда, если за эту защиту они три шкуры снимают… Все это длилось годы и века, пока не объявился альтруист от магов, прозванный Орестом Благим – полагаю, что конкуренты называли его несколько иначе, но… Он выдвинул теорию, будто маги должны служить людям, мол, именно для того их боги силой и наделили.
