Что-то лопнуло.
И волна жара прокатилась по полю, сметая все…
Достопочтенный Фредерик Рауш, ректор университета, не любил ночных визитов, ибо априори ничего хорошего они не несли. Никто и никогда не будет поднимать среди ночи человека, чтобы сообщить тому добрые новости. А вот дурные…
Он вздохнул.
И потер переносицу.
И потянулся, с неудовольствием отметив, что кости хрустят, а поясницу неприятно потягивает, несмотря на пояс из волкодлачьей шерсти, которую он лично состриг, когда был молод и полагал себя если не бессмертным, то близко к тому. Самого волкодлака давно уж сожрали болота Хаббара, на редкость поганого мирка, а вот Фредерик скрипит.
Живет.
И мается желудком. Надо бы к Варнелии заглянуть, так станет пенять, выговаривать… на диету посадит, а у него, может, в жизни только и осталось радостей, что хороший обед да чашка чаю.
Ректор скинул теплые тапочки.
И ночную рубашку.
Пояс размотал. Потрогал поясницу… а ведь говорила матушка, что спину надобно беречь, иначе потом наплачешься, но нет же ж…
Сообщать в контору?
Они уже наверняка знают. А вот поторопиться не мешало бы, глянуть на полигон, пока все не зачистили.
Собирался ректор быстро, благо старые привычки не забылись. И, накинув куртку из шкуры горгульи, он активировал малый портал.
Потом опять отчет пиши, оправдывайся перед советом за неурочный расход энергии.
А бухгалтерия вой поднимет, что год только-только начался…
Можно подумать, это они там университетом управляют, совсем страх потеряли. И портал, что характерно, получился с дефектом. Открывался долго, а вывел не на полигон, где Витгольц маяк установил, а рядышком.
Этак в следующий раз и на Пустошах окажешься, а то и вовсе в демонами забытом мире.
Пора, пора заняться университетскими мастерскими, а то, ишь, додумались, оставляют не тех, кто и вправду талантлив, а родичей… семейное дело, секреты… и что выходит?
Раздражение крепло.
И вид полигона не добавил оптимизма.
Мастер Витгольц стоял, скрестив руки на груди и мрачно слушая Варнелию, которая отчитывала его тонким, звонким голосочком. При этом умудрялась накладывать на обожженное лицо толстый слой лернарской мази.
На редкость вонючее зелье, но действенное, действенное…
– Это совершенно безответственно с твоей стороны… А если бы защита не сработала…
– Сработала, – возражал Витгольц исключительно из врожденного упрямства.
– Я вижу…
– Выброс был… первого уровня.
Ректор покашлял, привлекая внимание.
– А вы, между прочим, третий год осмотра избегаете! – рявкнула Варнелия, заставив подскочить не только ректора. – Подаете, так сказать, коллегам пример безответственного поведения!
– Виноват, – сказал Фредерик, покаянно опустив голову.
Когда женщина злится, лучше признать свою вину.
Безопасней.
– Чтобы завтра же…
– Всенепременно… – он поцеловал ручку Варнелии.
Ручка была бледной и пахла болотом. Да… через пару часов запах усилится и к болотному душку добавятся сладковатые нотки гниения.
Мужественная женщина.
– Пострадавшие есть?
Варнелия поморщилась.
– Ожоги второй и третьей степени… у Рая – обширный весьма, но угрозы для жизни нет… а вот второй мальчик… ему, боюсь, я не в состоянии помочь…
Именно поэтому она злилась.
Не из-за ожогов. Ожоги, даже глубокие, по сути, мелочь, с которой любой мало-мальский приличный целитель справится играючи.
– Его мозг поврежден, и, боюсь, это необратимо, – она приняла руку Витгольца. – Я не знаю, что это… не эликсир, что-то очень и очень похожее, но лучше, сильнее… не знаю, как описать… Я взяла кровь и другие анализы. Он пока без сознания, однако почти перегорел, и не просто перегорел, его выжгло изнутри… Его мозг… ему повезет, если он сумеет сохранить хотя бы подобие сознания.
Новости были не просто плохие.
Отвратительные.
Мало, мало того скандала… он, помнится, стоил предшественнику места, хотя все понимали, что ректор не способен уследить за каждым студентом, а в молодых головах порой зреют совершенно безумные идеи. Но… общественность требовала виновного – и получила его…
Ах, до чего же…
И плевать, суда он не боялся, ибо король милостив и разумен. А отставка? Глядишь, появится время здоровьем собственным заняться.
– А та девушка? Есть уже результаты?
– У нее тоже много любопытного в крови отыскалось, – сказала Варнелия, переступая через оплавленный камень. – Но вычислить состав… есть пара крайне интересных компонентов. Тот же яд черной узмуры… вы знали, что в сверхмалых концентрациях он не блокирует, а, наоборот, вызывает резкий прилив сил? Способности возрастают…
Ректор огляделся.
О да, способности возросли определенно… оплавленные камни, черная корка земли. Дерево из пепла, которое держалось исключительно благодаря силовому кокону Витгольца. И непередаваемый запах горелой земли.
Озона.
Ощущение свободной силы, которая пусть и не способна была причинить вред, но не спешила растаять. Полигон придется закрыть на пару лет, поскольку ныне любое заклинание здесь рискует преобразиться с непредсказуемыми последствиями.
Плохо.
Площадей и без того не хватает. И снова придется перекраивать расписание. Боевикам третью смену ставить… и деструкторам-некромантам… хотя, для этих ночь – самое удобное время…
И следствия не избежать. Странно, что полигон по сей день пуст.
– Ульянин волос… четвертое кольцо, – продолжала перечислять мастер Варнелия. – Подавляет волю, повышает внушаемость…
И вновь же, попробуй достань. Компонент не из тех, что в травяной лавке свободно продают. Да и куда Служба контроля смотрит?
Тягают из миров, что ни попадя, а ему разбираться.
Свинство.
Мерцающее окно базового портала вызвало локальные возмущения силовых потоков. Покачнулся и сполз щит, а пепельное дерево осело белым порхающим облаком…
Пробежали и погасли огненные змеи.
И тяжкий вздох вырвался из трещины, что возникла под ногами Фредерика. Да… пожалуй, пара лет – это если повезет.
Поставить вопрос о расширении? Было бы куда расширяться… и бюджет, опять же… на текущие нужды хватит, а вот расширение требует уже иных финансов. Попечительский совет с радостью уцепится за шанс вернуть прежнюю власть.
