Пустая строка, куда, как понимаю, надлежит вписать новую фамилию, вернее старую, но кто виноват, что в этом мире стало все шиворот-навыворот.
А вот еще один договор – на сей раз с некой компанией «Шантар Лик» об оплате моего обучения.
И еще один – о выплате мне компенсации за…
– Землетрясение случилось не так давно, пострадавших хватает. Это объяснит твою некоторую… инаковость, – спокойно произнесла Амелия. – Если ты не против.
Мне было, признаться, все равно.
– Подписывать кровью? – я заглянула в чашку, но кофе закончился, а добавки мне не предлагали.
– Приятно видеть, что ты так быстро ориентируешься в наших реалиях.
Амелия подвинула серебряный портсигар. То есть сперва мне эта коробочка показалась портсигаром, но внутри обнаружилось тонкое стальное перо с острым наконечником. Такое палец проткнет не хуже ланцета. Да уж… и не признаешься, что пошутила.
Я взяла перо.
Примерилась к пальцу.
– И все-таки зачем… ведь было бы проще… опоить и…
Амелия потерла виски.
– Я уже наказана. И я не хочу, чтобы пострадали и мои дети. Не волнуйся, боли не будет.
И вправду не было, а кровь впиталась в лист моментально. Вот тебе и магические технологии… В следующее мгновение я ощутила невероятную слабость.
Сердце застучало.
Быстро, и еще быстрее. Закружилась голова. И запахло горелым. Аромат был столь явный, горький, что я даже испугалась: а не я ли это горю…
– Тише, девочка, – Амелия подхватила меня и вынула перо из ослабевших пальцев. – Это скоро пройдет… надо потерпеть… дух рода не любит отпускать то, что принадлежит ему.
А перед моим внутренним взором предстала та самая каменная тварь. Она была живой и смотрела так… с упреком.
Я хотела сказать, что у меня нет выбора.
Что если разобраться, то этому роду я не слишком нужна… и что сожрут меня не задумываясь, а она, тварь, единственная, кто отнесся ко мне с сочувствием, не поможет.
И она, кажется, поняла.
Вздохнула.
, потянувшись, коснулась моего лица широким носом. Она дохнула, и меня окутало белесое пламя. Странно, но жара я не испытывала.
– Спасибо, – сказала я твари, когда пламя впиталось в тело.
Именно тогда ко мне вернулась способность дышать.
И слушать.
Глава 4
Время.
Оно ощущалось созданием иначе, нежели людьми, огоньки душ которых вспыхивали и гасли… вспыхивали и гасли… такие обманчиво близкие.
Хрупкие.
Сладкие.
Время было твердым, как стекло. Пожалуй, что так. Или янтарь. В чужой памяти находилось изрядное количество воспоминаний, которые существо перебирало бережно. Это ложь, что оно было бездушно – напротив, к этому моменту оно сожрало достаточно душ, чтобы из остатков их слепить собственную.
Зачем?
Быть может, от скуки.
Камень холоден. Кругл. Мал. Он держит на себе целый замок, а внутри – еще один, полупустой, заселенный лишь призраками, которых сотворяло существо, разыгрывая сценки чужих жизней.
Вот толстая женщина в белом чепце прилипла к зеркалу. Она поворачивает его влево и вправо, наклоняет и отводит, надеясь, что измененное отражение сделает ее хоть немного красивей. У женщины крупные вывернутые губы и серьги в ушах.
Янтарные.
Когда это было? Его время неточно. Существо скользит в нем, перетекая из вчера в сегодня или еще дальше. Ему доступна и та материя, которую люди именуют будущим. И пожалуй, именно она подогревает интерес к игре.
Немного.
Существо позволило приблизить к себе новую фигурку, которая терпко пахла дымом иного мира. И запах будоражил, напоминая о времени, когда существо было свободно.
Оно могло перемещаться.
Искать и находить.
Смотреть.
Действовать… играть не только тенями, но и созданиями-во-плоти. Определенно, то время прочно увязывалось в понимании его со счастьем.
Поймали.
Лишили.
Заперли. Оставили эту подделку, пусть и бесконечную, и сложную настолько, насколько может быть сложно самосотворенное пространство, но… не то.
Не так.
Королевский маг очнулся, ощутив эхо раздражения.
– Что опять? – Этот человек, пожалуй, был даже где-то симпатичен. Он пришел сам и не испытывал страха. Он не молился камню, не лил на него тайком кровь, будь то куриная или человеческая, – люди смешны в своих суевериях. Он пытался говорить, и не его беда, что человеческий разум слишком слаб, чтобы вынести долгую беседу.
Существо откликалось.
Иногда.
К этому времени оно научилось беречь собственные игрушки, и, пожалуй, почему бы и нет, эхо аватара, сотворенного во времена свободы, откликнулось. Сила к силе и… да, эта кровь впитает ее, а дар…
Людям понравится.
– Что происходит? – маг выбрался из смятой постели. Он был взъерошен и нелеп. Мокрые волосы, вспотевшая шкура… опять кошмары снились? Существо давно уже не заглядывало в чужие сны.
Надо будет исправить.
Оно ласково коснулось сознания человека, обещая ему скорые перемены. Всем им не помешают перемены… и они уже начались.
Еще летом.
Мальчик случайно открыл запертую дверь. А отец его, связанный неосторожной клятвой – ему казалось, что она не повредит роду, – оказался в западне. Любовь – это мило, но возлюбленные бывают смертны. Его тюремщик тоже попал в силки, полагая себя свободным, а на деле…
Все складывалось.
– Не понимаю, – королевский маг достал из рукава платок, чтобы вытереть кровь. – Заговор? Нет?
Заговор…
Их маленькие смешные интриги питали разум, не позволяя ему угаснуть в заточении, поэтому заговорщикам, возникающим время от времени, существо было благодарно. Оно даже позволяло им оставаться – потом, после казни – в сотворенном им мире.
Правда, почему-то ответной благодарности души не испытывали.
Следовало признать, что в чем-то люди были сложнее, нежели ему представлялось.
– Нет? Тогда не пойму… им угрожает? Не угрожает… – Эта привычка разговаривать с существом вслух появлялась рано или поздно у каждого королевского мага. Вероятно, причиной тому было одиночество, а может, желание убедить себя, что мысли для существа закрыты?
Прямой угрозы не существует.
Они сами.
Каждый раз сами…
И, существо захихикало, представляя, до чего они удивятся, поняв, в какую ловушку себя загнали. С другой стороны, наблюдать было не так интересно, как участвовать. И пусть даже ожидание – временной пласт будущего был уныло однозначен – подарило бы существу свободу, но…
