Изменение эластичности задубевших альвеол. Кровообращения… и вот эти истончившиеся стенки аорты – это лишнее… они появились задолго до несчастного случая, но почему бы не исправить?
Дар был со мной согласен.
Он исправлял.
Изменял.
И зрение тоже. Кто бы знал, что этот безголовый брюнет близорук, но при этом слишком горд, чтобы обратиться за помощью… Сетчатка слишком тонкая… Нарастим. Изменим контур.
Я бог?
Почти.
Только тошнит что-то… и дар мой возвращается ко мне. Правильно, мы сделали, что должно, и, надеюсь, не зря… Я отступила от кровати, не обращая внимания на то, что стальные лапы ожили, приборы защелкали, заискрили, а потом медленно вытянули иглы из тела.
Да, ему они больше ни к чему.
Поспит.
И проснется здоровым.
Такое вот, мать его, чудо от природы… А я… я должна навестить еще одного пациента. И сдается мне, что у его постели охраны не поставят.
Голова кружилась.
Зверски хотелось пить, и я не удержалась, воспользовалась графином, что стоял на столике. Спящим деструкторам вода в ближайшее время не нужна, а я выпила литр и все равно не утолила жажды. Как и голода. Ничего, потерплю.
Нам еще надо Мареку помочь.
Дар молчал.
Э нет, зараза этакая… я тебе не носитель, который нужен лишь затем, чтобы доставлять к нужному объекту. И если я сказала, что поможем, то…
Пусто.
И в следующей палате тоже… и еще в одной… надо бы вернуться, только на этом этаже дюжина палат, а всего в госпитале их больше сотни, этак я могу до утра бродить.
Ничего.
Поброжу, коль уж так вышло.
Марек отыскался в последней палате. Здесь не было охраны, разве что легонькое заклятие на двери, которое исчезло, стоило этой двери коснуться.
Запах плесени.
Тишина.
Белые простыни. Кровать у окна. За окном – темнота, на подоконнике – россыпь капель. Темные шторы, темный пол. Темные руки поверх одеяла. От одной к кровати протянулась цепочка, достаточно длинная, чтобы не доставлять неудобств, но в то же время прочная с виду.
– Привет, – сказала я.
И что делать дальше? Дар издевательски молчал. Ну да… злодея спасать мы не нанимались. Только какой из Марека злодей? Герой недоделанный… куда ты влез?
Чего ради?
Что за сказку придумал… или ее придумали для тебя, заставили поверить? Так изменился. Похудел, хотя и прежде не слишком-то в теле был… а дальше что?
Ну же, зараза ты этакая…
Сделай хоть что-то!
Я видела, что он здоров.
Физически.
Идеальное давление. Идеальная работа сердца… почки, печень, прочие органы тоже до отвращения идеальны… Но вот…
– Пожалуйста, – шепотом попросила я, и дар таки откликнулся. Я смотрела не туда. Восприятие изменилось резко. Исчезла глубина, и передо мной возник не человек, а двухмерная его проекция, расчерченная желто-зелеными линиями.
Похоже на схематическое изображение кровеносной системы.
Только сердце в голове.
И это сердце раскурочено. Часть его будто стерта, а другая – порвана. И сила моя позволяла изменять, вытягивать линии… вот эту надо прямее. А вот та как раз изгибается, уходя куда-то за пределы проекции.
Стереть.
И нарисовать заново.
Убрать. И добавить… хуже я не сделаю. Не сделаю ведь? Надеюсь!
В двухмерности своя простота. Своя гармония.
Линия сердца.
Линия души… не уверена, конечно, что это именно так, но я ведь не специалист, я просто про себя, не мешая дару…
Разобраться бы в нем.
Разберусь.
Позже.
А сейчас… линия к линии. Одни послушны и ложатся именно туда, куда велено. А другие вот капризные, скользкие, что ленты атласные, так и норовят просочиться сквозь пальцы.
Я вздыхаю.
И повторяю вновь и вновь, восстанавливаю гармонию. И пропускаю тот момент, когда мир обретает привычную глубину.
Подоконник.
Стекло в потеках. Свет за окном. Надо же… а я тут изрядно проторчала. Моргнула, пытаясь справиться с головокружением. Покачнулась и оперлась на кровать. Сил не осталось.
Почти.
И лечь бы рядышком, устроиться, поспать немного, но…
Марек смотрел на меня.
Внимательно так смотрел. И взгляд его был таким… удивленным.
– Простите, – сказал он, садясь в постели. – А вы кто? И где я?..
Ответить я не сумела.
Глава 34
Мастер Варнелия отступила от пациента, которого формально больше нельзя было считать пациентом. Парень был здоров настолько, насколько вообще может быть здорова мужская особь его возраста.
– И?.. – санор Альгер приплясывал от нетерпения.
– Если вы рассчитываете его допросить, то зря… – она устала.
Она безумно устала не столько физически, сколько морально… вся эта история.
И ощущение собственной беспомощности. Никчемности даже.
Она полагала себя великолепным целителем? Быть может, но… к чему учиться годы, практиковать, искать и находить, ошибаться и подниматься, исправлять ошибки, если кто-то может прийти и просто сотворить чудо.
А этот парень и был чудом.
– Он считает себя школьником, и… это большая удача.
– Для кого? – санор Альгер не скрывал сарказма.
– Для него. Вчера я бы сказала, что он останется на уровне трех-четырехлетнего ребенка… повреждения были необратимы.
– Казались необратимыми?
– Были, – подчеркнула мастер Варнелия. – Именно что были, и… вам стоит поблагодарить девочку.
– Всенепременно.
Прозвучало это как-то… не слишком благодарно.
Плевать.
Она вышла из палаты. В коридоре было довольно-таки людно… первый курс, и второй… и третий, кажется, отметился. Хорошо, что старшеньких это повальное увлечение мальчиком минуло. Или… конечно, они появятся позже, в блеске собственного таланта и величия…
Раздражение росло.
Накрывало волнами, не оставляя времени для передышки, и мастер Варнелия велела себе молчать: заговорит и точно сорвется, а ей надлежит пример показывать. Спокойствия. Сдержанности и здравого смысла. Последнего осталось мало.
Она взмахом руки разогнала девиц, впрочем, не сомневаясь, что далеко они не уйдут. И стоит скрыться, как немедля слетятся к палате.
