– Прикоснись, – повторил высокий с нажимом.
Я снова помотала головой и едва сдержала рвущееся с губ и несколько внезапное даже для самой меня «ни за что!».
Главный «дознаватель» строго вздёрнул бровь, остальные отреагировали похоже. Моим отказом возмутилась даже Феста – рыженькая повернулась и сказала требовательно:
– Лирайн, ты чего?
– Ничего, – ответила, помедлив. – Но трогать не буду.
– И с чем связаны такие капризы? – поинтересовался высокий.
– Это не каприз. Просто… – Я запнулась, не зная говорить или же промолчать. Но всё-таки объяснила: – В этих вещах словно скрыта опасность.
Повисла пауза. Недолгая и недоумённая. А потом охотница, подпиравшая дальнюю стенку, весело фыркнула и заявила:
– Да что там может быть!
Прозвучало настолько уверено и насмешливо, что я растерялась. Почувствовала себя полной дурой, которая лезет со своим уставом в чужой монастырь. Ведь кто я и кто они? Им точно виднее, а мои невнятные, невразумительные ощущения… может, это начало паранойи?
– Девочка слишком много о себе возомнила, – вторя этим мыслям, пробормотал грузный здоровяк, сидевший рядом с высоким. И, словно передразнивая: – Это буду, то не буду, вон то – не хочу…
Комната вновь утонула в молчании, и оно было своеобразным. Этакая смесь насмешки и недовольства. Жгучий коктейль!
Я даже сгорбилась от этой тишины и почувствовала себя ещё глупее, чем раньше. Вот чего, спрашивается, упёрлась? И чего испугалась? Оружие как оружие! И ничего не произойдёт!
Ощущение внутреннего запрета ушло, и я потянулась к сверкающей стали шакрама. А когда пальцы практически коснулись артефакта, дверь в комнату распахнулась, и в тугой тишине прозвучало властное:
– Нет!
Это был приказ, причём самый категоричный – неудивительно, что я подчинилась. Тут же отдёрнула руку и испуганно уставилась на избавителя.
– Не смей это трогать! – расшифровал своё «нет» Крам.
И уже не мне, а остальным:
– Вы с ума сошли?!
Охотники отреагировали менее покорно – скривились и уставились пренебрежительно. Грузный здоровяк даже сказал, складывая руки на груди:
– Тон выбирай, когда со старшими говоришь.
Крам тут же выдал ответную гримасу и уже молча указал на раскрытые чемоданчики…
– Да что такое? – отозвался грузный. – Что тебя беспокоит?
– То, что эти штуки могут оторвать Лирайн пальцы.
Грузный замер, остальные тоже, и только высокий остался совершенно невозмутим. То есть группа не знала, а он знал?
По телу запоздало побежала дрожь и новая волна страха. Вслед за страхом пришло возмущение, потому что высокий сказал:
– А вдруг не оторвут?
Крам снова скривился и, кажется, возмутился не меньше моего, однако быстро взял себя в руки. Даже хотел что-то ответить, только высокий перебил:
– Сегодня в музее оружие Реда отреагировало на кого-то из наших детишек. На шакраме видели огненные всполохи, а кинжал вспыхнул целиком. Притом что раньше ничего подобного не случалось, логично предположить, что причина в этой, – кивок на меня, – девчонке.
Брюнет словам не удивился, то есть про историю с артефактами уже слышал.
– И что теперь? – парировал он. – По-твоему, это повод так, – новый кивок на меня, – рисковать?
Высокий фыркнул, а Крам добавил:
– Демонов в кросторнском музее до сегодняшнего дня тоже не бывало. Что говорит твоя логика? Оружие могло отреагировать на него?
Теперь высокого буквально перекосило, а я отвела глаза, испытав смешанные чувства. Всполохи – да, они вполне могут быть реакцией на демона, но сам серокожий появился в музее не случайно.
Очень хотелось в очередной раз сказать себе, что я ни при чём, но, увы, не вышло. Совпадений слишком много. Так много, что они уже напоминают закономерность.
– Лирайн, – вырвал из раздумий Крам, и я повернулась, чтобы поймать пристальный взгляд тёмных глаз. – Пойдём отсюда.
Покорно встала.
– Эй! – возмутился высокий.
– Полагаю, раз вы перешли к любованию оружием, – оскалился брюнет, – то разговор окончен. Вы задали все вопросы, верно? Других нет?
Главный дознаватель промолчал, а я тенью скользнула к двери. Крам отстранился, выпуская из комнаты, но, когда очутилась в коридоре, чувство давящей угрозы никуда не ушло.
Я уже знала, чем продолжится этот день, и не ошиблась – байкер проводил на жилой этаж, довёл до моей комнаты и бесцеремонно ввалился следом, чтобы тут же запереть дверь и скрестить руки на груди.
– Лирайн, ты понимаешь, что происходящее ненормально? – Крам был предельно строг. – Ничего не хочешь мне рассказать?
В памяти всплыл тот эпизод с приставаниями в тренировочном зале, и… Не будь его, я бы, наверное, сказала больше. Я бы начала со встречи с Нейсоном, а так…
– Этот монстр… он вёл себя так, словно пришел напомнить мне о существовании демонов.
– Тебе? Или вам с Фестой? – голос Крама стал ещё строже.
– Мне. – Я судорожно вздохнула.
А потом призналась:
– А ещё он говорил…
– О чём?
Причины, по которым Феста лгала, по-прежнему были неясны, и выдавать приятельницу не хотелось, но что делать?
– Можешь пообещать, что разговор останется между нами?
– Нет, – отозвался парень.
Я сделала ещё один судорожный вздох и присела на край кровати.
– Но если не услышу ничего принципиального, то промолчу, – сжалился он.
Благодарно кивнув, я принялась пересказывать события «без купюр», как было на самом деле. Когда замолчала, Крам совсем посуровел.
– Понимаешь, на что это всё похоже? – спросил он.
Я передёрнула плечами, а брюнет продолжил:
– Они преследуют именно тебя, Лирайн.
По спине побежала змейка страха – увы, я была с этим выводом согласна. Единственное, чего не понимала…
– Что им нужно?
– Хороший вопрос, – хмыкнул Крам.
Он не просто уставился, а буквально впился взглядом. Смотрел так, будто знаю, но не говорю. Первые секунды я держалась, а потом смутилась и покраснела, и парень, конечно, заметил.
– Лирайн? – позвал требовательно.
Я отрицательно качнула головой – нет, не знаю. Могу предполагать, что это как-то связано с событиями трёхлетней давности, но о них ни за что не скажу.
Брюнет отмер и, преодолев разделявшее расстояние, присел на корточки. Теперь он смотрел снизу вверх, в тёмных глазах читался приказ. А меня захлёстывали противоречивые чувства: с одной стороны, понимала, что от честности может зависеть моя безопасность, а с другой… за тот побег с места происшествия по голове не погладят. К тому же тогда погибли двое охотников, и я в некоторой степени виновата. Но самое главное – всё это время я молчала, то есть фактически лгала.
