– Я надеюсь, – Дион отбросил со лба темную прядь нервным жестом, – что мои подданные меня поддержат. И герцоги – в первых рядах.
– А если – нет?
Тимар хищно улыбнулся.
– Коронация – это еще и клятва верности герцогов сюзерену. Если они решат предать…
– Вряд ли им понравится результат, – подвел итог маританец. – Благодарю вас, монтьер герцог. Я надеюсь, что, как только госпоже станет лучше…
Тимар взмахнул рукой. Сверкнуло выбеленное кружево манжет, блеснул лиловой хищной искрой родовой перстень.
– Прошу вас, передайте герцогине Карнавон, что мы завтра навестим ее. Может быть, после обеда? И остальных герцогов тоже…
На лице маританца выразилось облегчение.
Так тоже неплохо, ясно же, что в ближайшие три дня Алаис Карнавон с кровати не встанет. Но правда… с чего это ее?
А вдруг…
При мысли о беременности, маританец аж пошатнулся. Надо срочно найти повитуху. Это же…
Это просто ужасно.
На Маритани знали, к чему может привести подобное сожительство, и не хотели видеть получившийся ужас.
* * *
Повитуху к герцогине не допустили.
Луис Даверт чуть ли не в пинки спустил женщину с лестницы, с заверениями, что в этом притоне никто к его жене не подойдет.
Обследование?
Проверка?
А не пошли бы вы к … и поперек через … и … в … и …
Получилось доходчиво. Повитуха ушла, оскорбленная, и Луис вздохнул с облегчением. У него был шанс сохранить тайну. Хотя бы еще на месяц, а там видно будет…
Алаис встретила его настороженным взглядом.
– Что там?
– Принесли записку. Тимары к нам завтра пожалуют.
Алаис усмехнулась.
– Вот и хорошо. А то ишь ты – беги им по первому требованию… перебьются.
Луис фыркнул, но тут же посерьезнел.
– Повитуха ушла. Ты уверена, что тебе не нужна ее помощь?
– Вполне.
– А вот это… не опасно для ребенка?
Алаис покачала головой. Алкоголь? Нет, не опасен, она все уже давно вытошнила. Спазмы?
Это неприятно, что есть, то есть. Но для ребенка не настолько опасно. При определенных условиях спазмы могут привести к выкидышу, но они должны быть намного дольше и сильнее.
– Все с нами будет хорошо, родной мой.
– Можно?
Луис уселся рядом на кровать, осторожно положил руку на живот жене. Пока еще плоский и совершенно не наводящий на мысль о беременности.
– Он… там…
Алаис улыбнулась мужу.
– Да. И он тебя уже любит.
– А ты?
– И я тоже…
– Я без вас жить не смогу, – просто признался Луис.
Давным-давно жена изменила ему, родила ребенка от его отца, предала, лгала в глаза…
С тех пор сердце мужчины заледенело. А теперь наступила оттепель, и Луис растерялся. Убивать легко, а ты попробуй, что такое счастье? Это ведь не просто любить, это еще и постоянные переживания за родных и страх, что ты лишишься близкого человека. И особенно страшно тем, кто уже пережил потерю. Они уже знают о неотвратимости смерти, уже прочувствовали эту боль, когда кусок твоего мира отрывается по-живому…
Луис – знал и помнил. И потому за Алаис готов был кому угодно глотку перегрызть.
А Алаис смотрела на него, и из глаз сами собой бежали слезы.
Ее мужчина. Ее муж…
Там, в той жизни, она замуж так и не вышла, не было у нее настоящей семьи, детей, был мужчина, который морочил ей голову – и только. Но если бы Мише пришлось выбирать между ней и его семьей, выбор был бы однозначно в пользу семьи.
Чем-то жертвовать для нее?
Да если б мужчины так относились к любовницам, у нас бы в жены никто и не шел!
А это – ее мужчина. И ради нее он жизнь готов отдать, ради их детей… он ведь и малыша Эдмона принимает как своего. Разве это – не счастье?
– Я тебя не заслуживаю, – хлюпнула носом герцогиня.
Луис вздохнул. И поскольку, как настоящий мужчина, он не выносил вида женских слез, то постарался прекратить истерику. Поцелуем.
Момент был выбран неудачно. Алаис опять замутило, и, склоняясь над тазиком, она подумала, что жизнь обладает удивительно черным чувством юмора.
* * *
Ночь прошла настолько весело, что герцоги – дружно! – проспали до трех часов дня. Потом потребовали себе горячей воды, одежду…
Алаис пока еще плохо себя чувствовала, и ее отнесли вниз на руках. Луис лично, никому не доверив жену, устроил ее в большом кресле и укутал пледом. Далан подсел поближе к подруге.
– Ты как?
– Паршиво.
– А… – парень показал выразительным взглядом на живот.
– Надеюсь, это не повлияет.
Что сказал бы Далан в следующий момент, так и осталось неясным. Поскольку произошло явление Тимаров народу.
Обставлено все было красиво и торжественно. Дверь таверны распахнулась, и внутрь вошел наемник, провозгласивший:
– Его светлость герцог Тимар!
Музыки не было. Но Тимар был воистину величественен, шествуя по узкому проходу меж столов под взглядами всех посетителей.
А вслед за ним…
Алаис задохнулась, схватилась рукой за горло…
Дион!
Порода предателей…
Впрочем, это она подумала в первую минуту. А потом принялась сравнивать.
Дион? Да не тот! Ох, не тот. Это – словно копия, сделанная халтурщиком. Рисовал портрет с портрета, да и напутал, где мог.
Цвет глаз похожий, но не такой яркий и выраженный, сами глаза чуть другого разреза, подбородок слишком квадратный, скулы широковаты… Да и фигура слишком тяжелая для Королей – те были узкокостными, вот как Луис.
Высокий, стройный, сильный, но кость очень узкая, и руки-ноги маленькие. Признак…
Только вот Алаис поклясться была готова, что никто, кроме нее, этого не увидит, в том числе и Тимары. Уж сколько поколений прошло…
Если бы не ее сны… да полно, ее ли это видения? Или опять работа Маритани?
Вот где жуть-то! Боги среди людей ходят! С другой стороны, туземцам-ацтекам и лошади казались чудовищами. Может ли быть так, что Маритани – немного иная форма жизни? До которой не добрался со своей классификацией Линней?
Вполне! Только чем это сейчас поможет?
Луис выпрямился рядом с ее креслом. Но молчал.
Молчали все, пока Тимар-герцог не опустился в кресло и не окинул взглядом таверну.
