Между тем «Паучок» пробирался на северо-восток, двигаясь от одного затопленного кратера к другому. Он пересек выступ Великих Охотничьих Угодий по залитым водой колеям, пугливо перебираясь через разделяющие их гребни. Земля дрожала под тяжестью рыскающих вокруг городов. «Паучок» пробрался через Ржавые болота и наконец оказался на берегу Хазакского моря. Не так давно здесь тоже кипели бои. Илистое дно было усеяно затонувшими пригородами и сбитыми дирижаблями. Селедка набрал топлива из их проржавевших баков и вынырнул в расселине на скалистом берегу Черного острова, чтобы подзарядить батареи. Затем пиявка вновь ушла под воду и двинулась дальше на восток.
Уже пару недель «Паучок» двигался по территории, не отмеченной на картах Пропащих Мальчишек, но у Селедкиного Сталкера как будто хранилась в мозгу карта здешних мест. На том берегу моря с востока, с гор вытекала широкая река, описывая плавную излучину. Селедка по указанию Сталкера направился вверх по реке, мимо воздушных баз Зеленой Грозы, проплывая под мостами, по которым с грохотом шли колонны вездеходов и бронепоезда. Поперек реки были установлены понтоны – на случай, если горожане вздумают пробраться в тыл на лодках, но «Паучок» легко скользил под ними, словно призрак, забираясь все дальше на территорию Грозы.
– Почему ты прячешься? – спросил Селедка, разглядывая в перископ стационарные поселения, вспаханные поля и развевающиеся на шпилях крепостей и храмов зеленые знамена с изображением молнии. – Здесь же твои! Когда они увидят, что ты жива…
– Они меня предали, – прошипела Сталкер. – Однаждырожденные предали меня. Теперь они слушаются Нагу. Я сделаю мир вновь зеленым без них.
– Но у тебя же буду я, правда? – тревожно спросил Селедка. – Я могу тебе помочь, правда?
Сталкер не ответила. Но позже, когда Селедка спал, он вдруг проснулся, а она сидит возле него. Она снова была Анной, провела ему по волосам холодной ладонью и прошептала:
– Ты славный мальчик, Селедка. Я так тебе рада. Надо было мне завести ребенка. Так было бы хорошо смотреть, как мой сын растет, как он играет… Селедка, я ни разу не видела, чтобы ты играл. Хочешь, поиграем в какую-нибудь игру?
Селедку ошпарило стыдом.
– Я не знаю ни одной игры, – тихо ответил он. – В Грабиляриуме никто не… В общем, я не умею.
– Бедный Селедка… – прошептала она. – Бедная Анна…
Селедка забрался к ней на колени, обхватил руками покореженное металлическое тело и уткнулся головой в твердую грудь, слушая, как внутри у нее что-то поскрипывает и щелкает.
– Мама, – проговорил он еле слышно, просто чтобы узнать, как это слово ощущается на языке.
Он не помнил, чтобы кому-нибудь говорил это раньше.
– Мама.
Он плакал, а Сталкер его утешала, гладила по голове неуклюжими руками и шептала старинную китайскую колыбельную, которую Анна Фанг слышала в детстве на птичьих дорогах, много лет назад.
Селедка заснул и спал крепко. Проснулся, только когда Анна снова превратилась в Сталкера Фанг и, вставая, сбросила его на пол.
Милю за милей, вверх по течению рек, через болота, ковыляя на восьми стальных ногах по безлюдным долинам, «Паучок» продвигался на восток. Однажды ночью Селедка выглянул из люка подышать свежим воздухом и увидел в лунном свете горы Шань-Го, растянувшиеся вдоль горизонта, словно белесая улыбка.
Река обмелела, едва пробиваясь через завалы камней, которые смыло со склонов гор весенним паводком. «Паучок» двигался только по ночам, перебираясь через пенистые пороги при свете звезд, а на рассвете прятался в зарослях сосен и рододендронов по берегам реки. Сталкера Фанг раздражали такие задержки; она выдвигала когти-лезвия и с завистью прислушивалась, как далеко вверху пролетают время от времени караваны дирижаблей Зеленой Грозы. Но когда она становилась Анной, ей нравилось в лесу. Она брала Селедку за руку, и они бродили в смолистой тишине между деревьями, а иногда Анна дурачилась, как маленькая, и бросала в Селедку сосновыми шишками. Он с хохотом гонялся за ней, швыряясь шишками в ответ.
– Мы играем! – азартно шептала она. – Селедка, вот это и называется – играть!
Селедка только и жил ради тех минут, когда она была Анной. Он ненавидел Сталкера Фанг, как и сама Анна.
– Я боюсь ее, – как-то призналась Анна. – Ту, другую. Такая холодная и разъяренная… Когда она приходит, я не слышу собственных мыслей…
Но и Сталкер Фанг боялась Анны. Всякий раз, возвращаясь, она первым делом спрашивала:
– Долго я была в бездействии? Что делала Неполадка? Что говорила?
Так она называла Анну – «Неполадка».
– Мой механизм поврежден, – объявила она. – Требуется ремонт.
– Я не умею чинить сталкерские мозги! – заныл Селедка. – Я в них не разбираюсь!
Если бы умел, он давно бы отключил ту часть ее мозга, которая отвечала за Сталкера Фанг, чтобы она всегда была Анной. Тогда они могли бы увести «Паучка» далеко в горы и жить там счастливо вдали от всех – Пропащий Мальчишка, которому нужна мама, и мертвая женщина, которой нужен ребенок. Но Селедка понимал, что надежды на это нет. Фанг убьет его, если узнает, что он пробовал помочь Неполадке.
Поэтому они уходили все дальше на север и на восток, следуя указаниям, которые нашептывала ему Сталкер. Понемногу река становилась быстрее и ýже, и однажды ночью «Паучок» вынырнул в пруду у подножия водопада. Вода вскипала белой пеной, и Селедка понял, что дальше пиявка не пройдет. Он было обрадовался, но Сталкер Фанг нисколько не растерялась.
– Бросим пиявку здесь и пойдем пешком, – прошептала она.
– Куда пойдем? – спросил Селедка.
– Поговорить с ОДИНом.
– А это далеко?
– Двести девяносто четыре мили отсюда.
– Я не дойду!
– Тогда оставайся здесь, – ответила Сталкер Фанг.
Она выбралась из пиявки и начала ощупью карабкаться по крутым, влажным от брызг каменным уступам около водопада. Селедка поскорее напихал в сумку провизию и побежал догонять. Когда он вылез на вершину обрыва, то увидел, что она его ждет. Она все еще была Сталкером Фанг. Просто решила, что он все-таки может ей пригодиться.
– На Чжань-Шане есть уединенная обитель, – прошептала она. – Там мы остановимся отдохнуть.
Чжань-Шань был вулкан, такой огромный, что Селедка уже несколько дней вел «Паучка» по его склону и даже этого не заметил. Казалось, весь мир – подножие Чжань-Шаня, а вершина его терялась в облаках. Узкие дороги вились по лавовым полям, а вдоль дорог стояли святилища. Рваные молитвенные флажки трепал ветер, отрывал клочки шелка и ситца и уносил молитвы к обиталищу небесных богов.
– Это священная гора, – сказала Сталкер, снова превращаясь в Анну Фанг.
Она взяла Селедку на руки, потому что тропа шла круто вверх, воздух на высоте был разреженный и Селедка совсем выбился из сил. Он старался понять, почему Анна вернулась именно сейчас. Может, хлопанье флажков на ветру ее разбудило?
