– Не знаю, что вы там продаете, мистер Варли. В любом случае меня это не интересует.
– Еще как интересует, сэр! – возразил торговец, поспешая за ним. – Наверняка заинтересует, когда узнаете, что это. Большое влияние может оказать на ход военных действий. Я всего лишь стараюсь помочь по мере сил, сэр.
Фон Кобольд остановился. О чем толкует этот странный тип? Нечистоплотные кладоискатели постоянно являлись с Поверхности, предлагая предметы олд-тека, которые якобы наверняка остановят войну. По большей части это были шарлатаны, но кто знает…
– Если вы считаете, что эта вещь может иметь значение, обратитесь к властям, – сказал он. – Здесь, в Манчестере, или в Мурнау. Они решат, что с ней делать.
– Да, но вряд ли они мне компенсируют затраты и хлопоты, а, сэр? А мне стоило немалых хлопот раздобыть эту вещицу, так что и вознаграждение требуется немаленькое.
– Но если вы добропорядочный муниципальный дарвинист и притом считаете, что эта вещь может нам помочь…
– Я, сэр, если можно так выразиться, во вторую очередь муниципальный дарвинист, – ответил Варли, – а в первую очередь – деловой человек.
Он пожал плечами и вполголоса прибавил непонятное:
– Эх, подушки-думочки! Права была Бабуля! Не думал я, не гадал, что так трудно будет найти покупателя…
Фон Кобольд снова шагнул было прочь, но торговец ухватил его за рукав:
– Вы хоть гляньте, сэр!
Он протягивал какую-то фотографию. Фон Кобольд из гордости не носил очки при посторонних и потому не мог рассмотреть, кто изображен на снимке. Он оттолкнул Варли, но настырный торговец впихнул снимок ему в нагрудный карман и льстиво проговорил:
– Вы, наверное, пожелаете прийти и обсудить вопрос цены, сэр. Мой дирижабль стоит у Тринадцатого причала, Главное кольцо Воздушной Гавани. Варли моя фамилия, сэр. Начальная цена – десять тысяч блестяшек…
– Ну знаете!.. – начал возмущенный Кобольд, но его прервал голос адъютанта, капитана Эшенбаха.
Молодой человек быстро сбежал по ступеням муниципалитета, а Варли при виде него шмыгнул в ближайшие кусты и мгновенно исчез.
– Он вас побеспокоил, кригсмаршал? – спросил Эшенбах, поравнявшись с Кобольдом.
– Нет. Полоумный какой-то, и больше ничего.
– Пойдемте в зал, господин кригсмаршал, – сказал Эшенбах. – Там обсуждают планы сражения. Решают, какому городу какой участок вражеской территории атаковать. Браун от имени Манчестера застолбил стационарную крепость под названием Передовое командование, Дортмунд заберет все, что восточнее Хазакского моря. Если вы не поторопитесь, нам ничего не достанется. Было бы обидно остаться не у дел…
– Остаться не у дел?
Фон Кобольд прищурился, высматривая в окрестностях Варли. Тот пропал без следа – если только не находился сейчас на борту во-он того воздушного шара-такси, отчаливающего от посадочной площадки на краю яруса.
– Значит, все только ради этого? – спросил фон Кобольд. – Чтобы люди вроде Эдлая Брауна могли устроить на землях Зеленой Грозы грандиозный фуршет? А почему бы не позволить им жить спокойно?
Эшенбах нахмурился. Он очень старался понять – и не мог.
– Сэр, они же моховики!
Фон Кобольд зашагал ко входу в муниципалитет.
– Бедный Нага, – пробормотал он.
Поднялся по ступеням и направился в зал – сражаться за долю своего города, напрочь забыв о фотографии, которую Напстер Варли сунул ему в карман.
Глава 25
Тео в Воздушной Гавани
Под вечер в небе вокруг Воздушной Гавани кипело оживленное движение. Все знали, что Эдлай Браун привел Манчестер на восток с единственной целью – вновь начать войну, и воздушные торговцы спешили урвать как можно больше выгоды, прежде чем отправиться на запад в поисках более безопасных рынков. Между городами и парящим городом сновали фрахтовые дирижабли и перегруженные воздушные шары, а высоко над ними, словно стая скворцов, кружили вечно бдительные Летучие Хорьки. Но летчики Орлы Дубблин высматривали боевые корабли Зеленой Грозы – они и внимания не обратили на задрипанный «Ачебе-100», который, пыхтя, прилетел с запада и занял место у одного из самых дешевых причалов.
Дирижабль назывался «Тень бессознательного», его давным-давно захватили в боях еще с прежней Лигой и переоборудовали в торговое судно. Не бог знает что, но это было лучшее, что Эстер смогла себе позволить после продажи пескохода. Пока летели из Африки, Эстер не переставая ворчала, что газовые ячейки подтекают, а двигатели грохочут так, что оглохнуть можно, и всячески поносила торговца подержанными дирижаблями, что продал ей этот летающий гроб. А Тео, который большую часть времени сидел за рычагами управления, приноровился, изучил причуды «Тени» и втайне считал, что это замечательный кораблик. В тишине ночной вахты он шептал дирижаблю что-нибудь ласковое, уговаривал: «Продержись еще немножко, ты же можешь…»
И «Тень» продержалась. Долгий путь наконец-то был окончен, и вид городов, расположившихся внизу, словно чудовищные шахматные фигуры, вызывал у Тео злость и страх. Города – его враги. Тысячу лет были врагами его народа. О чем он думал, зачем сунулся в самую их гущу? Нет никакой надежды вызволить леди Нагу из тюрьмы, куда ее наверняка заточили горожане. Она и не ждет, что Тео попробует… Она не захочет, чтобы кто-то погиб ради нее…
Защелкнулись швартовочные зажимы «Тени». Тео выключил моторы, и в гондолу хлынули звуки Воздушной Гавани – крики носильщиков и торговцев, грохот цепей, где-то играет шарманка, ворочается торговый дирижабль у соседнего причала. Подбежал мальчишка с ведром и мочалкой на длинной ручке, хотел помыть иллюминаторы «Тени», но Эстер махнула рукой, прогоняя его прочь. Одного взгляда на ее сердитое изуродованное лицо мальчишке хватило, и он мигом удрал.
Эстер была не в духе. Она надеялась догнать «Леденец» в воздухе, взять на абордаж и забрать леди Нагу без особого труда. Но хотя ее «Тень» шла без груза и с четырьмя моторами против «Леденцовых» двух, много времени ушло на выяснение, куда направляется Напстер Варли, и он успел первым добраться до Воздушной Гавани. Здесь ворваться на «Леденец» будет намного труднее – в порту есть охрана, да и прохожие могут вмешаться. Эстер оглянулась на Шрайка, стоящего словно статуя в темном углу кабины управления.
– Спрячься получше, механизмище, – сказала она.
– Я МОГУ ТЕБЕ ПОНАДОБИТЬСЯ.
– Здесь не понадобишься. Кругом полно горожан; если они тебя увидят – решат, что мы из Зеленой Грозы. Еще и вспомнит кто-нибудь, как ты в прошлый раз половину Гавани разнес, пока нас с Томом искал. Посиди пока в трюме. Понадобишься – я тебя позову.
Шрайк молча кивнул и полез вверх по трапу. Эстер подтянула повыше вуаль, надела темные очки и открыла люк, ведущий наружу.
– Идешь? – спросила она Тео.
Таверна под названием «Шар и гондола» пережила все перемены Воздушной Гавани и до сих пор занимала то же скопище разнокалиберных домишек, что запомнилось Эстер после ее первого приезда в вольный порт. Но за прошедшие годы воздушная торговля, как и наземный мир, разделилась надвое: горожане – отдельно, моховики – отдельно. «Шар и гондолу» облюбовали горожане. Над входом белой краской было выведено предупреждение: «Собакам и моховикам вход запрещен». За маленькими грязными столиками кучковались торговцы из Манчестера, Дортмунда и Перипатетиаполиса, из городов-зиккуратов Нуэво-Майя на паровой тяге и буровых городов Антарктики. На стенах висели плакаты и карикатуры на Зеленую Грозу, а фоном на мишени для игры в дартс служило бронзовое лицо Сталкера Фанг.
