Есть еще другой способ с ними справляться, только он намного опаснее. Англи с друзьями относятся к этому как к своеобразному спорту. На прошлой неделе во время патрулирования над нами пролетела птица-Сталкер. В таких случаях положено прятаться, но Англи сказала: «Давайте поиграем в салочки!» – и выбежала прямо на открытое место. Ну и я за ней. Мы пошли по тропинке между кучами мусора, птица – за нами. Я боялась, что она нападет, но Англи сказала – они никогда не нападают, их задача – только разведка.
Тропинка петляла, мы шли довольно быстро, и скоро я поняла, что мы направляемся в самую гущу развалин, – это место здесь называют Электрической дорогой. Раньше я соглашалась с Вольфом, что сильфиды – просто выдумка. Но тут, в развалинах Лондона, где все обожжено и оплавлено, у меня появились сомнения. Я спросила Англи – тут безопасно? Она сказала: «Вроде того». Меня это не очень обнадежило, но я не хотела показаться трусихой, поэтому пошла дальше.
Наконец мы вышли на горку и впереди увидели такую, как будто вытянутую долину посреди обломков. С виду все вполне мирно, деревья и озерца, но по сторонам от долины все обуглено и искорежено. Англи сказала: здесь упало ядро МЕДУЗЫ – проплавило себе дорогу сквозь все семь ярусов Лондона. Поэтому здесь остаточные явления сильнее всего. Не знаю, правда или нет. Я успела только глянуть, и тут Англи меня толкнула в какую-то выемку среди развалин, занавешенную плющом. «Прячься!» – говорит. Глупая птица-Сталкер нас не заметила и полетела прямо над долиной. Не успела и полсотни футов пролететь, как из развалин ударила здоровенная ветвистая молния и поджарила птичку. Только дымок вьется и несколько обгорелых перышек ветер уносит!
Меня потом долго еще трясло, как подумаю, что было бы с «Дженни», если б мы тогда полетели вдоль Электрической дороги.
P.S. Сааб Пибоди пригласил меня на свидание. Я сказала, что мне надо подумать, а он сказал – у меня, наверное, свой парень есть где-нибудь на птичьих дорогах, а я сказала – вроде того. Глупо, нет?
А теперь время уже позднее, завтра важный день – первое испытание нового города. Пойду-ка я спать.
Глава 33
Испытание
Утро в день испытания выдалось пасмурное, тучи грозили дождем. Западный ветер налетал порывами, сыпал конфетти из лепестков с цветущих деревьев, которые прижились кое-где в развалинах Лондона.
Рен собралась идти в Родильное отделение со своими новыми друзьями. Том не хотел навязывать им свое общество, поэтому пошел один. На ходу он поглядывал на груды мусора по обочинам – Том завел привычку всюду искать обломки, которые могли бы сгодиться для Новолондонского музея. Если умеешь смотреть, в каждой куче ржавых железок полно бесценных свидетельств прошлого: дверные ручки и петли, самовары, таблички с названиями улиц… На глаза попалась оловянная ложка с гербом Гильдии историков, и Том сунул ее в карман. Словно овеществленное воспоминание: в детстве он каждый день пользовался такими ложками во время еды, и было приятно думать, что будущие лондонцы, глядя на нее, станут представлять себе его жизнь.
Конечно, подробностей они никогда не узнают: что он чувствовал, о чем мечтал, какие приключения пережил на птичьих дорогах, в Ледяных Пустошах и в Америке. Такие вещи оловянная ложка передать не может.
Вечером, глядя, как Рен пишет в своем дневнике, Том задумался: может, и ему начать записывать кое-что из своей жизни, пока не поздно? Да только он не Таддеус Валентайн и даже не Нимрод Пеннироял. Ему не очень легко удавалось письменно выражать свои мысли. К тому же пришлось бы писать об Эстер, а это ему вряд ли по силам. Том ни разу не произнес вслух имя жены, с тех пор как они прилетели в Лондон. Если новые друзья и гадали, кто мама Рен, то держали свои вопросы при себе. Возможно, они предполагали, что она умерла и Тому будет тяжело о ней говорить, – и это было не так уж далеко от истины. Как он может рассказывать об Эстер будущим поколениям, если сам не понимает, почему она сделала то, что сделала, и почему он ее полюбил?
Уже на подходе к Родильному отделению Том нагнал толпу лондонцев, которые направлялись туда же, куда и он. Среди них была Клития Поттс. Она явно ему обрадовалась; ее муж сейчас был с инженерами на борту Нового Лондона.
– Доктор Чилдермас опасается, что магнитная подвеска сработает слишком хорошо, – объяснила Клития. – Хочет, чтобы рядом был авиатор на всякий случай – спустить Новый Лондон вниз, если он взлетит слишком высоко.
– Вот как?
– Том, я шучу!
– А-а… – Том засмеялся вместе с ней, хотя шутка не показалась ему смешной. – Прости! Многое изменилось с тех пор, как мы были молодыми… Столько новых изобретений… Я действительно не представляю всех возможностей Нового Лондона.
Он вспомнил экспериментальные образцы, которые показывала ему доктор Чилдермас: платформы на магнитной подвеске, размером с обеденный стол, носились по Родильному отделению, зависнув в нескольких футах над полом, словно какой-то волшебной силой. Если новый город окажется жизнеспособен, инженеры планировали на следующем этапе ту же технологию применить к настоящим столам. В проекте были и летающие кровати, и стулья, и даже игрушки – их собирались продавать как диковинки другим небольшим городам. Говорили даже о транспорте на магнитной подвеске. Почему-то от этих разговоров становилось грустно. Если все получится, придет конец эпохе дирижаблей и милая старушка «Дженни Ганивер» окажется не у дел.
От этой мысли заныло сердце – а может, из-за того, что Том слишком энергично поднимался в гору. Он проглотил зеленую пилюлю и вслед за Клитией вошел в Родильное отделение.
В сумрачном ангаре Новый Лондон ждал своего часа, тяжело осев на блестящих от машинного масла опорах, и меньше всего походил на предмет, способный взлететь. На его корпусе, размахивая руками, суетились крохотные фигурки. Судя по всему, возникли какие-то сложности с магнитным отражателем. Том поискал глазами Рен в толпе зрителей и наконец увидел – она стояла в первых рядах, рядом с Англи, Саабом и другими молодыми людьми, Том никак не мог запомнить их имен. Он гордился ею и радовался, что она прижилась здесь, что у нее появились друзья. Когда Том смотрел на нее вот так, издали, она напоминала ему Кэтрин Валентайн – то же изящество движений и быстрая, ослепительная улыбка. Раньше Том этого не замечал, но он почти и не вспоминал Кэтрин, пока не вернулся в Лондон. А теперь удивительное сходство просто бросалось в глаза.
Рен словно почувствовала его взгляд, обернулась и, увидев Тома, встала на цыпочки, чтобы он видел ее поверх моря голов, и помахала рукой. Том помахал в ответ, надеясь, что не накликал беду, сравнивая ее с несчастной Кэтрин.
Кто-то позвонил в колокольчик.
– Начали! – сказала Клития.
Инженеры проталкивались через толпу, предупреждая, чтобы все отошли к стенам. Народ затих, в ожидании глядя вверх.
В тишине раздался голос доктора Чилдермас – она была на борту:
– Все готовы? Поехали!
