Однажды, примерно через месяц после воздушного налета, он читал в оранжерее, и вдруг мама с папой привели к нему гостя. Когда они вошли, Тео едва глянул, не отрываясь от книги, – он привык к посещениям многочисленных тетушек и дядюшек, которые смущали его, разглядывая шрамы или вспоминая, каким он был сорванцом в три годика, или знакомили его с хорошенькими дочками своих друзей.
Только когда мама сказала: «Тео, милый, ты помнишь маршала авиации Кхору?» – он понял, что на этот раз все по-другому.
Кхора был одним из лучших африканских пилотов, он командовал воздушным корпусом Загвы. Высокий, все еще красивый, несмотря на свои почти полвека и седину, он был в парадных доспехах и традиционной накидке личной королевской стражи – желтой, с черными пятнами, символизирующей шкуру мифического животного под названием «леопард». Он низко, как равному, поклонился Тео. Начался разговор о каких-то несущественных мелочах – Тео потом и вспомнить не мог о чем, так разволновался. Кхора был его героем еще с детства. В девять лет он целый сезон дождей мастерил модель флагманского дирижабля Кхоры, истребителя «Мвене Мутапа»
[2], с крохотной фигуркой Кхоры на кормовой галерее. Увидеть его здесь, живого и настоящего, в привычной домашней обстановке, было удивительно, и Тео не сразу заметил, что Кхора пришел не один. За спиной у него стояли две чужеземки-прислужницы в одеяниях из радужного шелка, а позади них – еще одна девушка, одетая попроще, невысокая и худенькая. Тео узнал ее по фотографиям в газетах.
– Тео, – сказал маршал Кхора, – познакомься, это леди Нага.
Тео знал, что нужно ответить: «Я не хочу с ней знакомиться. Не желаю иметь ничего общего с ней и с ее народом». Но в присутствии Кхоры у него от смущения отнялся язык, а госпожа посол уже подошла к нему, и, видя вблизи ее тонкое лицо и очки в тяжелой черной оправе (на газетных снимках она была без очков), Тео вдруг понял, что он ее знает.
– Вы были на Облаке-девять! – выпалил он, к большому удивлению Кхоры и прислужниц; они ожидали более официального приветствия. – В ту ночь, когда на город напала Зеленая Гроза! Вы – доктор Зеро! Вы тогда были с Нагой…
– Я и сейчас с Нагой, – ответила она с чуть заметной, немного озадаченной улыбкой.
Леди Нага была совсем молодая и довольно красивая, немного похожая на мальчишку. В прошлую встречу волосы у нее были зеленые и коротко остриженные, а сейчас – подлиннее и черные. В открытом вороте льняной рубашки виднелся дешевый жестяной крестик – должно быть, купленный в киоске у собора.
Тронув крестик, леди Нага сказала:
– Так вы тоже были в прошлом году на Облаке-девять, господин Нгони? Простите, я вас не помню…
Тео закивал:
– Со мной еще была Рен. Вы увели нас от Сталкера Фанг и спрашивали Рен про Жестяную Книгу…
Тео умолк. Он только сейчас вспомнил, какая тогда на ней была форма. Отец сказал: «Она была хирургом или кем-то вроде того», – но это только половина правды. Она была хирургом-механиком, создавала Сталкеров для кошмарного Корпуса Воскрешенных.
– Так это был ты? – спросила леди Нага, все еще улыбаясь. – Прости… Столько всего случилось в ту ночь и после… Как твоя рана?
– Уже лучше, – мужественно ответил Тео.
Кхора засмеялся:
– На молодых все быстро заживает! Меня тоже как-то ранили, в седьмом году, в Батмунх-Гомпе. Подлый лондонец проткнул мне шпагой легкое. До сих пор болит иногда.
– Тео, сынок, – сказал папа. – Может, покажешь леди Наге сад?
Тео смущенно кивнул на открытую дверь. Они вышли в сад. Прислужницы следовали за ними на почтительном расстоянии. Оглянувшись, Тео увидел, что Кхора о чем-то увлеченно разговаривает с его родителями, а сестры смотрят на них и хихикают. Наверное, гадают, в которую из прислужниц он влюбится, сообразил Тео. Обе девушки были хороши. Одна – должно быть, хань
[3] или шаньгойка, другая – откуда-нибудь из южной Индии: кожа темная, как у самого Тео, и глаз чернее он ни у кого не видел.
Встретившись с ней взглядом, он быстро отвернулся и постарался скрыть смущение, показывая тропинку, ведущую в его любимую часть сада – к террасе с видом на ущелье. Над тропинкой нависали цветущие ветви апельсиновых деревьев. Леди Нага подняла с земли упавший цветок и пошла дальше, вертя его в руках. Тео заметил, что ее тонкие пальцы сплошь в пятнышках обесцвеченной кожи и темных, цвета чайной заварки.
– Химические реактивы, – объяснила она, поймав его взгляд. – Я долгое время работала в Корпусе Воскрешенных. Мы использовали разные химикаты…
Сколько же убитых солдат она превратила в Сталкеров? И как за полгода скромница из Корпуса Воскрешенных успела стать женой предводителя Зеленой Грозы?
Леди Нага, словно угадав его мысли, оглянулась на Тео и сказала:
– Это я в ту ночь убила Сталкера Фанг. Я восстановила другого древнего Сталкера, мистера Шрайка, и заставила напасть на нее. На генерала это произвело сильное впечатление. Он решил, что я очень храбрая. И наверное, подумал, что мне нужна защита. В Зеленой Грозе многие поклонялись Сталкеру Фанг как божеству, и эти люди были бы рады моей смерти. Ну и знаешь, военные бывают ужасно сентиментальными. Словом, генерал Нага оберегал меня на обратном пути, а когда мы вернулись в Тяньцзин и генерал возглавил Зеленую Грозу, он предложил мне выйти за него замуж.
Тео кивнул. Было неловко обсуждать с ней настолько личные темы. Он видел Нагу – свирепого воителя в лязгающем механическом экзоскелете, компенсирующем потерянную правую руку и искалеченные ноги. Невозможно было вообразить, что доктор Зеро вышла за него по любви. Скорее, из страха или ради власти.
– Наверное, генерал по вам скучает, – только и смог он сказать. Больше ничего не приходило в голову.
– Наверное, скучает, – ответила леди Нага. – Он хороший человек и на самом деле хочет мира. Хочет, чтобы между Загвой и Грозой снова была дружба. Я убедила его поручить переговоры именно мне. Он думает, что здесь для меня безопасней. Кое-кто в Грозе до сих пор ненавидит Нагу за то, что он старается закончить войну, а меня ненавидят, потому что я уничтожила прежнюю предводительницу и позволила Наге прийти к власти. Он решил, что на другом краю света я хоть ненадолго смогу от них укрыться. Видимо, он ошибался…
Тео не понял, что значат эти слова. Тут они как раз вышли из-под деревьев на озаренную солнцем террасу, и несколько минут леди Нага ничего не могла выговорить, кроме «Ох!», и «Ах!», и «Какой великолепный вид!».
Вид был действительно великолепный. Даже Тео, знакомый с ним всю жизнь, иногда замирал от восхищения, стоя на этой террасе и глядя через парапет. Склоны ущелья отвесно обрывались к аквамариновому изгибу реки далеко внизу, а вокруг высились горы; густую зелень высокогорных лесов сменял снег, вершины вздымались к ослепительному небу, и над ними грозовыми тучами нависали еще более огромные горы, сверкая на солнце белоснежным и льдисто-голубым. В небе реяли на восходящих потоках небесные гонщики – они напомнили Тео о его полете и о потерянном воздушном змее. Вдруг он сообразил, что леди Нага до сих пор не поблагодарила его за спасение от налета горожан, а он думал, что она за этим и пришла.
