Тогда в Марьиной Роще случился самым банальный голод. А что удивительного? Революционные массы в Москве желали жрать, но вот насчет работать - это уж извините. Вот и получился естественный вариант - экспроприации, то есть примитивный грабеж собственного же народа, начиная с того, который поближе. Так что в этой, по сути деревенской местности было изъято почти все, что можно сожрать. Извините, экспроприировано, как любили выражаться 'товарищи'.
Стоит ли удивляться, что по возвращении мужской части жителей с фронтов, их 'неожиданно' занесло в Белую армию. Не всех, но многих. Что же до самой Марьиной Рощи, то на нее базировались различные полуанархистские формирования, относившиеся к красным более чем агрессивно, не чета таким анархистам как Махно, который долгое время вылизывал у тех под хвостом, за что в итоге и поплатился естественным для большевичков предательством относительно 'временных попутчиков'.
Конечно со временем закончилась гражданская, оказались разгромлены все анархистские банды, но суть осталась. Не любили здесь советскую власть, сильно не любили. Поэтому ничего удивительного не было в том, что Марьина Роща словно магнитом притягивала к себе со всей Москвы тех, кто имел причины быть недовольным властью и при этом знал, с какой стороны держаться за ствол. И особо большое 'подкрепление', хотя совсем уж отвязанное. Прибыло со стороны Хитрова Рынка, после того, как его фактически не стало.
В общем, Марьина Роща действительно была местом своеобразным. Вроде бы днем здесь обычные люди, обычные советские учреждения, даже милиция есть. Но всем понятно, что внутри ситуация не столь тиха и благостна. В некоторые места милиция старается соваться как можно реже. Ибо жить им еще не надоело. Сунешься в подозрительный домик - а оттуда залп из полудесятка стволов. Слишком рьяный патруль в ночное время? По дороге домой таких энтузиастов легко могли и щекотали острым стальным перышком до полной несовместимости с жизнью.
Двойное дно было здесь повсюду. Обычный складской сторож мог оказаться по совместительству скупщиком краденого, выращивающая цветы на продажу средних лет женщина бордельной мадам, а потрепанный на вид работяга скрывал под затрапезной внешностью специалиста по лишению жизни всех, за кого заплатят.
Идеальное место для некоторых людей, просто идеальное. Здесь не любили вмешиваться в чужие дела, если они напрямую не касались здешний обитателей. И уж тем более не принято было кричать: 'Помогите! Милиция!' В ответ на такой вопль тут только ухмыльнутся и... пойдут дальше по своим делам. Да и сама милиция, если в темное время суток, поостережется, даже если вопли эти будут напротив райотдела раздаваться.
После того, как я узнал все эти весьма привлекательные для моих целей особенности Марьиной Рощи, ничего удивительного в том, что именно там было решено провести разговор по душам с 'товарищем' Лабирским.
Подготовительные работы оказались простыми. Снять домик на отшибе, с глубоким подвалом, естественно, находясь загримированным, заплатить вперед и солидную сумму. Ну и упомянуть парочку имен авторитетных в криминальной среде персон, пусть и иногородних. Просто так, во избежание случайных визитов местных любителей исследовать чужой карман. И все.
Единственная сложность заключалась в том чтобы, добираясь до места на машине, не засветить собственно снятый домик. Поэтому пришлось остановиться несколько поодаль, причем загнать машину совсем уж в глухое место. Ну и изъять у оставленного в ней трупа документы. Чтобы раньше времени шум не поднялся. Хотя... Зная местных, единственное, тем они заинтересовались бы, так это возможностью вычистить из авто все ценное. А сама машина... тут были варианты. Если найдет кто-то поумнее - раскурочит на составные части и продаст. Более глупый, коих тут большинство, попробует продать как есть или начнет кататься сам, на чем и попадется. ОГПУ, надо отдать им должное, в таких случаях роет землю рогами.
Впрочем меня это касаться один черт не будет. Пусть местных просеивают через мелкое сито, коль возникнет такое желание. У меня же свои дела.
Когда я нес бесчувственное тело, переброшенное на плечо, пусть и прикрытое, был небольшой риск. Пусть ночь, темень, но все же. Однако пронесло. Никто по дороге не попался, так что до снятого домика я добрался, не поднимая шума. А дальше все пошло так, как и планировалось. Подсвечивая себе путь, спуститься в подвал, закрыть за собой вход... Вот теперь можно и свет включить. Увы, электричества вниз не провели, но зажженная керосиновая лампа достаточно освещала помещение.
Хороший подвальчик, добротный. Главное. Что звуки отсюда наружу очень плохо проходят, а еще тут есть ну совсем полезная штучка - запасной выход. Такой отводной отнорок, выводящий чуть ли не за пределы участка. Для случайно оказавшегося тут человека это могло показаться необычным, но не для знающего сложную историю Марьиной Рощи. И раньше тут всякое бывало, и теперь жизнь у многих сложная, связанная с постоянным риском. Вот и имеются в некоторых домах такие вот потайные ходы, средство последнего шанса на успешный побег.
Лабирский был уже связан по рукам и ногам, приготовлено все для дальнейших в ним действий, а именно несколько вспомогательных инструментов, ручка и блокнот. Первые для более душевного вразумления грешной души... то есть туши. Ну а блокнот с ручкой для записи тех сведений, которые хранятся в его памяти и могут быть полезными.
Можно было уже и 'будить' объект, но почему-то мне хотелось дождаться, пока это произойдет естественным путем. А пока... Пока я просто смотрел на того, кто принес в мир столько зла и горя, лежащих за гранью понимания обычных людей. Просто смотрел...
Ладно, хорошего понемножку! Игра в гляделки мне надоела минут через пять. К тому же вспомнилось, что время, оно не резиновое и нужно с максимальной пользой употребить тот его отрезок, что у меня был до того, как эту морду чекистскую начнут искать. Поэтому берем пузырек с нашатырем, открываем его и под нос чекисту. Пора возвращаться из мира снов в реальность, враг мой. Давно пора!
Нашатырь подействовал, как ему и полагалось. Да и очнувшийся чекист тоже... Изумление, гнев, непонимание - именно эти эмоции явственно читались на его лице. А вот страха там покамест не наблюдалось. Вот она, беда тех, кто начинает воспринимать себя как неприкасаемого. С подобных высот очень больно падать, особенно когда падение резкое и совершенно неожиданное.
- Ну здравствуй, чекист, - улыбаюсь я ему и чувствую, что улыбка моя больше всего похожа на оскал голодного зверя. - Пришла пора заново познакомится, а потом и побеседовать вдумчиво...
Хм, надо отметить, что Лабирский оказался малость покрепче своего предшественника, который Анохин. По крайней мере, узнав, кто именно к нему пожаловал в гости из далекого прошлого, в штаны не наделал. Правда из-за грубости уши у него отвалились уже в начале разговора. Ну да то есть мелочи, внимания не шибко достойные. Главное, что теперь чекист осознал серьезность моих намерений и готов к серьезному разговору.
- Спустя столько лет... Ты безумец!
