Да, машин было много, но тут уж ничего не поделать. И требования милиционера было в данной ситуации вполне разумным. Логичным и... ведущим его к смерти, равно как и его менее склонного к разговорам с чекистами спутника. Что ж, по крайней мере, я изначально пытался не лить больше крови, чем считаю нужным. Честно пытался!
- Проходите, - убрав удостоверение, делаю приглашающий жест и сдвигаюсь в сторону, открывая проход. - Начальник отделения ОГПУ будет просто очень счастлив вас увидеть.
Цель выданной фразы была проста - шокировать двух милиционеров в малых званиях присутствием поблизости аж целого 'двухромбового' чекиста, генерала по старым меркам. Пара мгновений замешательства, сниженное внимание... больше ничего мне и не требовалось.
Первым в дверной проем сунулся старший, за ним и молодой. Дать обоим сделать пару шагов и... Пуля в затылок инициатору всего этого действа, после чего тихое, но весомое предложение второму:
- Замереть и не дергаться...
Замер, причем в странной позе - полуобернувшись, с необычно скрюченными руками. Словно бы то ли они пытались сжаться в кулаки, да не успели, то ли все же хотел дотянуться до своего 'нагана' в закрытой кобуре. Странные они, милиционеры... Идут туда, где слышали выстрелы и даже кобуры расстегнуть не удосуживаются. Ведь достать револьвер в таком вот варианте не просто долго, а очень долго. В общем, совсем потеряли не только страх, но и чувство разумного самосохранения. Привыкли, наверное, что народец советский смирен и послушен, при одном виде легавого руки поднимает и идет под суд и даже на расстрел с покорностью ведомого на бойню барашка.
- Можешь принять более естественную позу, - разрешаю я этой новоявленной скульптуре. После чего спрашиваю единственную интересующую меня деталь. - Как скоро вас искать начнут?
- Я работник милиции, вы не...
И осекся. Понимаю, тело коллеги с развороченной головой не сильно способствует попыткам запугивать человека с револьвером своей формой и принадлежностью к силовым органам соввласти. Становится понятно, что мне глубоко плевать на все эти атрибуты власти.
- Ну, я жду.
-Час другой точно... Не стреляйте!
- Печально все это. Я же давал шанс не лезть ен в свое дело. А твой сослуживец... Кстати, о службе. ты в гражданскую что делал?
- А, что?
- Повторить?
- Н-не надо, - открестился от вполне невинного моего предложения милиционер. - Против беляков воевал, с Юденичем.
- Ай какая умница. И как, чем отличился, хорошо ли себя проявил против врагов советской власти?
Проверка на ум и сообразительность. Сейчас у него есть две возможности: говорить правду или врать. Только вот спасти его может не то или другое конкретно, а действительная по большому счету непричастность или же правдоподобная ложь. Тогда можно и оставить в живых. Меня ему все едино не опознать: грим. Да и разговариваю с ним измененным голосом. Так что посмотрим...
- Хорошо проявил, очень хорошо, - как китайский болванчик закивал бывший красноармеец и нынешний милиционер. - За беспощадность в врагам революции товарищ Лайманис, комроты, перед строем часами наградил, с дарственной надписью.
- Беспощадность... Это как?
- П-примером показал, что нельзя щадить не только самих беляков, но и тех, кто скрывает их раненых у себя в домах.
- Понятно. Революционная сознательность в действии.. И да... Горячий тебе привет от белой эмиграции...
'Наган' отплюнулся очередной пулей, на сей раз нацеленной в сердце. Наверно, мне просто захотелось сохранить выражение безмерного удивления на лице очередного подонка, пусть и мелкого масштаба в сравнении с теми же Руцисом или там Лабирским.
С помехой закончено, еще час минимум у меня есть. Уверен что есть, легавый не враг. Он тогда еще пожить хотел... Но и задерживаться мне тут смысла нет. Тем паче и осталось немного.
Возвращаюсь в комнату с еще живым чекистом и сова избавляю того от кляпа, заодно сообщая:
- Была милиция. Предложил уйти, а они не послушались. Вот и не стало милиции. Да ты и сам должен был слышать, стены тут звук неплохо пропускают.
- Слышал...
- Вот и прелестно. Теперь осталось последнее. Архив! Ты назовешь место его хранения сейчас. А взамен умрешь быстро и без мучений.
- Я уже...
- Ты уже все. Неужели думал, что я куплюсь на этот обман, блеф. Как его называют игроки в покер. Впрочем, я могу рассказать тебе альтернативу, которая реализуется, если я не получу архив. У тебя большая семья, Руцис. Что-то у тебя глазки заблестели нехорошо! Неужто вспомнил про метод взятия 'заложников', столь любимый вашей проклятой ЧК и вообще советской властью? Точно вспомнил, не отпирайся, - улыбнулся я чекисту, понимавшему, что я не сильно обременен правилами 'рыцарской войны' по отношению к ТАКИМ своим врагам, про мораль и прицнипы вообще не ведающим. - Так я тебя обрадую, я с детьми не воюю в принципе, а с женщинами до тех пор, пока они сами не берут в руки оружие в прямом или переносном смысле. Ага, понял значит...
А чего ж Руцису не понять то! Его женушка была не абы кем, а тоже сотрудницей ВЧК, пусть и в далеком революционном прошлом. Да и во времена до семнадцатого года являлась активным членом партии большевиков, имела прямое отношение к помощи их 'боевкам'. Так что под понятие 'некомбанант' совершенно не подходила.
- Да ты не трясись так, чекист. Это - самый грубый метод, а мы, дети РОВС, люди утонченные. Знаем все ваши совдеповские реалии. Куда легче тебя вывести отсюда и вот он результат - убиты все участники встречи, кроме собственно ее организатора. А потом малую толику информации, о которой мог знать лишь ты - сбросить врагам нынешней верхушки. К примеру тому же Льву Давидовичу Троцкому и его зарубежным друзьям. Он этим воспользуется, в тайне сохранять не станет. И что тогда будет со всеми твоими родственничками, ближними и дальними? Я же легко уйду. Растворюсь. Свое дело я уже сделал, посеял панику. Узнал о предателях внутри РОВС. Ниточек достаточно, чтобы потянув за них, размотать весь клубок с ядовитыми змеями. Уяснил ситуацию? Ты проиграл, чекист, так попробуй хотя бы своих в дерьмо по маковку не окунуть. Сейчас заговоришь - их ничего не коснется. Слово чести даю - а его мы, в отличие от вас, стараемся не нарушать.
Руцис понимал, что доводы безупречны. Он проиграл все, а я, воплощение его давних врагов, выиграл. И раскусить то, что я не часть силы, а всего лишь одиночка, он не мог, не было данных. Да и все указывало на тот ложный сценарий. Который я перед ним развертывал. Так что... подумав с минуту. Он принял единственное верное для себя решение. Знал всю беспощадность партии по отношению как к чужим, так и к своим, не оправдавшим надежд.
Архив, полный компромата. Спрятанный не у доверенно-перепроверенного человека, как можно было ожидать. Даже не замурованный в каком-нибудь труднодоступном для несведущего человека месте. Все было проще... и оригинальнее.
