Я от досады заскрипел зубами. Почему я один? Где Кривицкий? Где вся ударная мощь нашего доблестного МВД?!
Эти двое явно не спешили. Неужели что-то почувствовали? Они постояли, повертели головами. Потом сошлись в районе капота, обменялись парой слов, из которых я не понял ни одного. Снова осматривались, видно, чувствовали неладное.
Тот, что пониже, сунул руку во внутренний карман, начал что-то вытаскивать. Пистолет? Который явно не ирисками стреляет? Почему бы нет? Эта публика может обладать надежным прикрытием, «железными» служебными удостоверениями. Они могут даже числиться в какой-нибудь серьезной структуре, для которой наезд полиции — тьфу…
Высокий что-то бросил напарнику. Рука последнего застыла, он передумал вытаскивать пистолет. Выслушал товарища, отозвался. Пользуясь моментом, я в скрюченном виде стал убираться от крыльца — отступал гусиными шажками. Они увидят меня, если будут подниматься на крыльцо. Я ведь не прозрачный!
Я добрался до угла, ударившись бедром о выступ цоколя, закусил губу. Вытянул ногу, плавно переместился за угол. Но даже обрадоваться не успел — выстрелило ржавое ведро, так некстати оказавшееся под ногой!
Они услышали металлический звук, насторожились. Я был уже на ногах, прижался к стене. Осторожно высунул нос. Двое начали движение, решив проверить, что за «кошка» спряталась за углом. Я убрал голову. Бежать некуда — пока одолею кучу мусора, эта парочка заскучать успеет… Четыре секунды в запасе…
Спина скользила вниз по стене, подгибались ноги. Я шарил по земле рукой — дайте же, высшие силы, хоть какое-то оружие! То самое клятое ведро, что вылетело из-под ноги. Пусть искупит свою вину…
Я сжал его верхнюю кромку, и когда за углом скрипнула щебенка, отправил ведро параллельно земле оппоненту в рыло! Но это оказался высокий тип со щеточкой усов. Ведро ударило его в район щитовидки, у противника перехватило дыхание.
Я оттолкнулся, выпрыгнул из-за угла. Они тоже не рассчитывали на подобное. Контур противника колебался перед глазами. Он еще не справился с замешательством. Я ударил в зубы, чтобы подольше в нем пребывал. Схватил его за грудки, толкнул на товарища. Это был верный ход — второй опять сунул руку за пазуху. Усатый задавил напарника, тот со злостью его оттолкнул. Но я уже мчался в наступление, воодушевленный первыми успехами.
Усатый, устоявший на ногах, попытался меня схватить, я отвесил ему плюху в живот. Не забыл еще, товарищ капитан спецназа, как это делается! Второй оппонент торопливо пятился и снова норовил вытащить оружие. Я оттолкнул первого, чтобы не мешался, развил наступление. Тот опять не успел вооружиться, но и кулак у него был тяжелым! Я охнул, почувствовав резкую боль в животе. Дыхание перехватило, слезы брызнули из глаз.
Я ударил наотмашь, по виску, но тип оказался крепок — закрутился, не упал. Тяжелый удар обрушился сзади — усатый не дремал, помог сообщнику. Бил, похоже, сцепленными руками. Но не рассчитал, вместо головы попал в основание шеи, да и то сбоку. Я отбился локтем, кажется, попал. Ударил ногой, защищаясь от атаки Штепселя. По «очкам» я их переиграл, но от этого не легче. Их все равно оставалось двое, и спортзал они периодически посещали! Я защищал голову, отвешивал удары, не давал им дотянуться до оружия…
— Прекратить, полиция!!! Буду стрелять!!! — прорезался истошный вопль.
Лучше поздно, чем никогда! Мой однокашник нашел в себе мужество предпочесть жене старого товарища! Противник снова смешал ряды, и мне удалось пнуть усатого в задницу. Они схлынули, как волна, сообразили, что это не блеф.
— Патруль, на улицу Железнодорожную, срочно! — горланил Кривицкий, имитируя работу с рацией. — Вы где, уже здесь?!
Я и опомниться не успел, как эти двое прыгнули в машину. Она рванулась от крыльца задним ходом, помчалась, виляя. Заскрежетал металл, войдя в контакт с каменным бордюром. Вскрикнул Кривицкий, рыбой нырнул в кусты — его едва не сбили. Преследовать было глупо, не за ними пришел. Кривицкий не стрелял, почему, интересно? Вроде положено в таких случаях делать предупредительные выстрелы…
«Камаро» (а это точно был он, судя по остроносому переду) вывалился из проезда на улицу, лихо развернулся, взревел двигатель. Он умчался, как болид. Я перевел дыхание, добрел до крыльца, оперся на перила. Дышать было трудно, кашель рвался из груди. Но вроде ничего необратимого.
Кривицкий ругался, выбираясь из кустов, они тряслись, ломались ветки. Он припустил ко мне, запнулся о бордюр, снова выругался. Неплохая зарядка на сон грядущий. Машинально отметил, что Вадим не похудел — значит, не такая уж тяжелая у него жизнь…
— Эй, ты в порядке? — Он схватил меня за локоть, рванул к себе. Какого черта? Я потерял, наконец равновесие, упал на колено. Кружилась голова.
— В порядке, Вадим, в порядке… — бормотал я, принимая нарушенную вертикаль. — До тебя точно все было в порядке… Почему не стрелял?
— Из чего, из пальца? — фыркнул он. — Мы не уносим домой оружие, запираем в оружейке у дежурного. Да и правильно, представить не могу, что произойдет, если однажды мой Петька до него доберется. Ты запомнил номер машины? Диктуй, я позвоню ребятам, они попробуют отследить эту тачку.
— Не помню, — махнул я рукой. — Говорили сегодня, просто не помню. Шут с ней, с тачкой, мы их еще возьмем. Документ хоть взял?
— Документ взял, — хмыкнул Вадим. — Я его и не вытаскивал. Быстро говори, что произошло. Вы сцепились, как гладиаторы, у меня аж дух захватило…
— Мог бы поучаствовать… — Я глубоко выдохнул — полегчало. Есть еще порох в пороховницах. — Спасибо, Вадим, ты вовремя. Еще чуток, и началась бы художественная резьба по живому мясу. А ты идти не хотел. Признайся, на моих похоронах ты потерял бы куда больше времени…
Я сбивчиво излагал ситуацию, озирался на крыльцо, потом отступил, глянул за угол. Фигурант все слышал, можно не сомневаться. Попытка сбежать, конечно, не удастся, но затеивать новую драку с погоней уж очень не хотелось.
— То есть этот субъект намеревался поджечь музей Якушина? — задумчиво сказал Кривицкий.
— Да, Вадим, ты уловил самое главное, — похвалил я. — И Сергей Борисович будет крайне признателен полиции в твоем лице за оказание этой маленькой услуги.
— А эти двое? — кивнул он на дорогу. — Сообщники?
— Думаю, кураторы. Вадим, я, честное слово, пока не знаю. Думаешь, меня во все посвящают? Я работаю за деньги: что сказали — то и делаю.
Тут я немного преувеличил, но не посвящать же офицера полиции во все тонкости моих взаимоотношений с Якушиным? Вадим колебался. Достал телефон, собираясь, видимо, вызвать наряд, потом опять задумался, решил этого не делать. Он осторожно поднялся на крыльцо, прижался к стене рядом с дверью. Теоретически фигурант мог быть вооружен, и если откроет стрельбу через дверь — то супруга Вадима Анжелика сегодня его не дождется…
Он вытянул руку, ударил в дверь.
— Открывайте, полиция!
Я снова глянул за угол — не выпадет ли из окна человеческое тело? Фигурант не подавал признаков жизни. Уходить ему некуда, если его комнаты не связаны с остальной часть барака. Но что-то подсказывало, что жилье изолированное.
