«Лучше бы завтрак приготовила», — лениво думал я и снова засыпал. Потом она улеглась со мною рядом — помытая, накрашенная, приятно пахнущая. Как-то быстро она избавилась от стресса, можно подумать, каждую неделю подвергается массированному обстрелу.
— Эй, просыпайся, — сказала она. — Новая эра настала, ты не чувствуешь?
Я не чувствовал. Легкое возбуждение, приятное покалывание в теле — это объяснялось присутствием любимой женщины под мышкой. На улице вроде никакого гула — население с возросшим самосознанием не рвалось на митинги и демонстрации, позабыв выключить утюги и воду.
— Не, — пробормотал я. — Хочу почистить зубы, выпить кофе, а потом вернуться в кровать, и чтобы ты за это время никуда из нее не делась.
— Давай попробуем, — улыбнулась Варвара. — Посмотрим, получится ли это у тебя.
Когда я вернулся, убедившись, что за бортом действительно все тихо и борьба за идею не входит в завершающую стадию, она сидела на постели, подбив подушку, и задумчиво созерцала голубой экран смартфона.
— Ты уже поговорила или только собираешься? — насторожился я.
— Поговорила. — Она вздохнула и отбросила телефон. — Фу, накурился… Ладно, ложись, я с тобой. Сергей Борисович тебе сегодня звонить не будет — считает, что ты заслужил воскресный отдых и вряд ли хочешь что-то слышать о наших скорбных делах.
— Это правильный ход, — обрадовался я. — Значит, нас не арестуют, не будут вызывать на утомительные беседы и допросы с пристрастием, не пришьют измену Родине?
— Мы Родине не изменяли, — назидательно сказала Варвара. — Наоборот, оказали ей огромную услугу. Вернее, не оказали, а не стали мешать процессу оказанию услуги.
— Ты так витиевато выражаешься… Ты уверена, что мы сделали благое дело? Все-таки с образом советских спецслужб в этой стране связаны не самые приятные ассоциации.
— Да, они не волонтеры Армии спасения, — согласилась Варвара. — Но где они, волонтеры? ЦРУ, «МИ-6» или Моссад? Львиная доля негативного образа — те самые навязанные Западом установки, в которых мы плаваем до сих пор. Вроде боятся нас, и армия хорошеет, и нащупываем свое место в мире, а все равно что-то мешает.
Я воздержался от дальнейших дискуссий и жарких споров. Тема выдвигалась сложная, полная противоречий, белых пятен — и так не хотелось туда сегодня! Мы далеко не каждое утро просыпаемся вместе…
— Музею нанесен ущерб ориентировочно на 300 тысяч рублей, — информировала Варвара. — То есть терпимо, могло быть хуже. Охранники в больнице, все живы, необратимых увечий нет. Павел Афанасьевич Гулямов — в их числе. О судьбе членов французской съемочной группы ничего не известно. Вроде покинули музей, завершив съемку, но до гостиницы не добрались, пропали. Такое бывает, Новосибирск — очень опасный город. О судьбе подстреленных строителей Сергей Борисович известил скупо. Всю компанию под конвоем полиции увезли в медицинское учреждение. Потом туда явились люди с «интересными» удостоверениями, и что случилось дальше — большая тайна. Палаты, где они лежали, сейчас пусты.
— Как мертвые, — хмыкнул я. — Здесь их нет, но где-то они есть. Видимо, обменяют на наших.
— На каких «наших»? — вздрогнула Варвара.
— Не знаю, вырвалось…
— Ночью к Сергею Борисовичу приезжали люди в сопровождении закованных в латы автоматчиков, беседовали часа полтора, потом расстались, сравнительно довольные друг другом. Алла Михайловна Незнанская пропала. Когда приехала полиция, ее уже не было. Возможно, ее вообще не существовало, как ты считаешь? Общественности предложат версию о неудавшейся попытке вооруженного ограбления музея. Посмотрим, как общественность отнесется к этой версии.
— А что, хорошая реклама, — оценил я. — Не припомню, чтобы экспонаты других музеев пытались умыкнуть посредством вооруженных ограблений. Кстати, что сказала полиция по поводу «светового шоу»?
— Молния ударила. И пусть попробуют доказать обратное. Музей и крематорий, особенно купольный зал, саперы проверили на предмет взрывчатки. Все чисто. Рязанов, как и многие участники драмы, лежит в больнице. Будет бегать и прыгать, но не в этом году.
— А ведь Рязанов — глубоко законспирированный участник проекта «Питомник», — напомнил я. — Что там слышно из больницы? Светящийся ореол вокруг головы не вырос?
— Да тьфу на тебя, — рассердилась Варвара и отодвинулась к стене. — Как ты можешь шутить о таких вещах?
— Да только и осталось… — вздохнул я. — Ты позвони попозже, поинтересуйся, ведь «ничто на земле не проходит бесследно»…
— А теперь о главном, — торжественно сказала Варвара.
— И после этого мы сможем наконец заняться приятными вещами? — обрадовался я. — Кстати, знаю, о чем ты. Мы ничего не видели, не слышали, а если что и было, то совсем не то, о чем мы подумали. Ничего нового, Варвара. Такая знакомая песня. Мало ли что померещится после напряженной детективной работы…
— Ну, да, — кивнула Варвара. — Если убрать сарказм, то все правильно. Считай мои слова официальным предостережением. И все же нам стоит подготовиться к неприятностям, они обязательно пожалуют.
— Но не сегодня? — уточнил я.
— Не сегодня, — допустила Варвара.
Какая удача, что неприятности отдыхают по выходным!
Я наконец обнял свою девушку.
«И все же интересно, — пробежала мысль задворками сознания, — что теперь будет?»
