– Хорошо, я готов, пошли в другое, более… подходящее место, – нервно ухмыляясь, пробормотал пленник.
Они по-прежнему находились под навесом «Голубого пера», но Ута заметил, что несколько человек уже увидели изготовителя фальшивых документов в плену у священников. Один из них, по виду воин ро, особенно заинтересовался этой сценой и даже на миг встретился взглядом с пленником, а затем исчез в боковом переулке.
Ута решил, что возвращаться пешком через Касбу не стоит, потому что у Гленвуда, без сомнения, имелись здесь друзья и эти друзья по глупости могли попытаться освободить его. Вместо этого он повел Ториана и стражников в переулок, который отделял «Голубое перо» от соседней лавки торговца пряностями. Переулок оказался настолько узким, что передвигаться по нему можно было только цепочкой, и Гленвуд занервничал еще сильнее, когда понял, что окружен со всех сторон, выхода нет и что его, скорее всего, убьют, если он попытается бежать.
А Ута вел свой отряд дальше, во вторую узкую улочку, которая проходила позади борделя и заканчивалась небольшим двориком, примыкавшим к внешней стене; в этом укромном месте хранились запасы выпивки. Служебные двери нескольких домов выходили во двор, повсюду были расставлены ящики с вином и пивом. Ута отвернулся от своих спутников, внимательно осмотрел ближайший ящик, извлек оттуда бутылку каресианского красного вина и сел. Ториан, убрав меч в ножны, остановился рядом с ним, а стражники тоже расположились на ящиках. Элиот подвел Гленвуда к двум священникам и сел рядом с Рэндаллом.
– Ну а теперь, если вы не против, давайте немного отдохнем и расслабимся, – произнес Ута, открыл бутылку и сделал большой глоток. Поморщившись – вино было отвратительное, – он поставил открытую бутылку на землю. – Наверное, нужно, чтобы оно немного проветрилось. – Он сплюнул остатки кислой, как уксус, жидкости.
– Опять комедию ломаешь, брат? – обратился к нему Ториан.
– У тебя меч, у меня комедия; ты же не будешь отрицать, что и то и другое нам очень пригодилось в последний час?
Ториан покачал головой и, шагнув вперед, взглянул на Гленвуда сверху вниз. Рост мошенника составлял примерно шесть футов, но сам он был тощим и болезненным. Пурпурный священник в полных доспехах выглядел рядом с ним как гора.
– Как у тебя идут дела с изготовлением печатей Красной церкви, Гленвуд? – спросил Ториан.
Жулик, казалось, несколько удивился, но быстро взял себя в руки и заговорил невозмутимым тоном профессионального преступника.
– А сколько вам нужно? – спросил он, по-дурацки ухмыляясь, но, сообразив, что взял неверный тон, постарался загладить оплошность. – Я просто шучу, это шутка такая, господа… А разве кто-то занимается такими делами? В любом случае бизнес убыточный, денег мало, а риск весьма велик.
– Ты признаешься, что занимаешься подделкой официальных документов? – спросил Ториан.
– Что ж, признаюсь… В Тирисе найдется тысяча человек, которые могут это подтвердить, и еще тысяча могут вам сказать, где меня можно найти. – Он смолк и покачал головой. – Но я не дурак, у меня имеются друзья в нужных местах, и я знаю, что подделка документов – относительно мелкое нарушение по сравнению с многими другими и что два члена церковных орденов вряд ли будут интересоваться такой ерундой. – Он говорил с развязностью человека, привыкшего к общению с представителями властей. – Хотите взять меня под стражу? На здоровье, я вам гарантирую, что меня выпустят из тюрьмы через час… найдут какую-нибудь ошибку в процедуре ареста.
Ута прищурился:
– Ты так и не ответил на заданный тебе вопрос…
– Возможно, но я не собираюсь отвечать на твои вопросы, поэтому возьми под ручку свою подружку в пурпурном плаще и убирайтесь отсюда к чертовой матери! – нагло произнес мошенник.
Ториан быстро вытащил меч и прорычал нечто неразборчивое.
– Следи за языком, мразь! – послышался голос сержанта Клемента. Он шагнул вперед и замахнулся булавой на Гленвуда. Ута улыбнулся жулику, но его улыбка заставила человечка втянуть голову в плечи.
– Я сам разберусь с этой падалью, оскорбившей меня, – произнес Черный священник и ударил Гленвуда кулаком в переносицу.
Мошенник с громким воплем, в котором слышались боль, ярость и изумление, упал на землю.
Ториан, казалось, был изумлен не меньше Гленвуда. Ута схватил его за горло и приподнял над землей на вытянутых руках. Затем ударил кулаком в грудь, так что несчастный закашлялся и выплюнул кровь на пыльную землю. Затем Ута грубо тряхнул свою жертву.
– Я не стражник и не судья, и меня не интересует твое мнение обо мне, – процедил Ута сквозь зубы. – Ты продал поддельную печать Красной церкви человеку с мечом, разукрашенным узорами, так?
У Гленвуда, судя по всему, кружилась голова, лицо было залито кровью, в глазах застыло бессмысленное выражение, но вид могучего Черного священника, готового разорвать его на куски, быстро привел его в чувство.
– Да… Да, продал… – едва выговаривая слова, пробормотал он.
– Хорошо. А теперь я хочу, чтобы ты рассказал нам все, что тебе известно об этом человеке с дорогим мечом. Понял, что я сказал? – рявкнул он.
Гленвуд убрал руку от сломанного носа, как будто слова Уты заставили его забыть о нестерпимой боли. Он снова кивнул в знак согласия, и тут его начало тошнить. Ута выпустил пленника, Гленвуд упал на землю, согнулся пополам, и его вырвало.
Звуки, издаваемые оруженосцем Ториана, заставили всех обернуться. Рэндалла не тошнило в буквальном смысле, но ему явно стало плохо при виде крови и скрючившегося среди блевотины Гленвуда.
– Не волнуйся, парень, – успокоительным тоном произнес Ториан. – Этот поганец не стоит того, чтобы волноваться о его самочувствии.
– Вот это мудрое высказывание, брат, – поддержал его Ута, хватая Гленвуда за плечо и заставляя сесть.
Мошенник выглядел ужасно, вместо носа у него на лице была какая-то кровавая каша, губы приобрели странный голубой оттенок. Клемент, стоявший рядом с ним, пнул его, чтобы заставить выпрямиться. Остальные стражники не трогались с места, видя, что в данной ситуации их помощь не требуется.
Ута снова уселся на свой ящик и взялся за бутылку. Сделав глоток, он произнес:
– Да, постояло в открытом виде и стало гораздо лучше. Ну а теперь, Гленвуд, давай, будь добр… – Он махнул рукой в сторону сжавшегося в комок несчастного.
Гленвуд выпрямился, скрестил ноги.
– Я не торгую церковными печатями, но я был кое-чем обязан этому человеку, так что…
– Расскажи о нем все, что знаешь, – приказал Ториан, пряча меч в ножны и отступая в сторону.
Гленвуд выплюнул сгусток крови.
– Он заплатил три сотни золотых крон за глиняную печать, чтобы свободно выйти из города через южные ворота. Я знаю его много лет и был не против помочь ему.
– Как его имя?! – заорал Ута.
