Певайн потянул за цепь, прикованную к стальному ошейнику, надетому на Эктора. Его заставили повернуться лицом к командующему вражеской армии, и стало видно, насколько серьезно его покалечили. Ему выкололи глаз острием меча, и рана была свежая, то есть нанесенная уже после окончания сражения. У него не хватало половины зубов, и он дрожал всем телом. Магнус решил, что его друг не в себе и даже не понимает, где находится.
– Посмотри хорошенько на этого предателя, ты, раненский пес, – громко сказал Риллион.
– Милорд, позвольте мне отрубить ему голову? – Это произнес Певайн, и в голосе его слышалась злобная радость.
Сэр Рашабальд явно остался недоволен этим вмешательством и вопросительно посмотрел на командира. Риллион немного подумал, но затем покачал головой и молча дал знак палачу. Рашабальд улыбнулся и несколько раз взмахнул топором, пока Певайн снимал с жертвы металлический ошейник.
Магнус, глядя на это, почувствовал, что у него перехватило дыхание, и окинул яростным взглядом людей ро, стоявших перед ним, людей, которые собирались убить его друга. Он слышал рыдания Бронвин, но не оглянулся на нее. Он поблагодарил своего бога за то, что она из-за спин стражей не увидит, как убивают ее отца.
Герцог Эктор был человеком некрупного телосложения и сейчас, почти без одежды, покрытый ранами, выглядел жалким и сломленным; он даже не пошевелился, когда Рашабальд приложил лезвие топора к его шее. Риллион поднял руку над головой, и все присутствующие замерли, ожидая, когда он опустит ее, давая знак палачу нанести удар. И, когда это произошло, Магнусу показалось, что время замедлило ход. Рашабальд поднял топор высоко над головой, Риллион опустил руку, и топор упал.
Раздался звук, какой обычно слышен, когда сталь разрубает плоть и кости, палач закряхтел от усилия, а герцога Эктора, властителя Канарна, не стало. Голова его стукнулась о каменный пол, тело обмякло и упало к ногам Певайна.
На несколько мгновений воцарилась полная тишина, нарушаемая лишь всхлипыванием дочери герцога, а сэр Риллион наклонился и поднял отрубленную голову, чтобы продемонстрировать ее своим рыцарям. На лице герцога застыла маска гнева и мучительной боли. Когда голову его повелителя пронесли мимо брата Ланри, священник заплакал.
Амейра, каресианская волшебница, злобно хихикнула. Ее зрачки даже расширились от радостного возбуждения при виде мертвого тела герцога.
При виде отрубленной головы друга сила Рованоко снизошла на Магнуса, и он взревел так, что голос его наполнил весь зал. Он вцепился в свои кандалы с силой, подобной которой люди из царства ро не видели, и стальные звенья начали гнуться и подаваться. Гнев взял верх над разумом, и Магнуса было больше не сдержать железными оковами. Стражи, окружавшие его, с потрясенными лицами смотрели на то, как огромный северный воин, резко дернув плечами, разорвал цепи. Рованоко сильнее всего ненавидел, когда людей его народа сажали в клетку, и он дал своему жрецу сверхъестественную силу.
Все взгляды обратились к Магнусу; его окружало больше сотни вооруженных людей в доспехах, с мечами наготове. Он взглянул на лица командиров и старого палача, затем снова обернулся к воинам, окружавшим его. Глаза его стали совершенно черными, в уголках рта показалась пена.
– Воины, обуздайте пленного, – запинаясь, произнес Риллион; даже он ощутил страх перед лицом человека, воплощавшего ярость и силу Рованоко.
Каресианская волшебница быстро подошла к командующему и прошептала ему что-то на ухо, затем легко прикоснулась к его руке.
Первый рыцарь, бросившийся на Магнуса, умер мгновенно; зазубренный конец цепи вонзился ему в горло. Магнус подхватил его труп и швырнул в следующего нападавшего. Магнус без труда отразил неуверенный выпад одного из рыцарей, схватил его меч и, развернув рукоятью к себе, вонзил прямо в лицо врагу и убил его на месте.
В зале началась суматоха, люди старались пробраться ближе к месту боя. Риллион отдал приказ нескольким рыцарям, и Золотого священника быстро увели прочь. Певайн приближался к Магнусу, вытаскивая из ножен огромный двуручный меч, а сэр Рашабальд встал перед командующим, приняв оборонительную позу.
Магнус завладел длинным мечом и быстро прикончил еще двух рыцарей могучими ударами сверху вниз. Остальные Красные рыцари, окружившие его кольцом, держались несколько поодаль.
Магнус стоял в луже крови, над четырьмя трупами.
– Ну, сразитесь со мной теперь, трусы! Я – ваша смерть…
В одной руке он держал разорванную цепь и вертел ею над головой, удерживая врагов на расстоянии, другой угрожающе размахивал добытым мечом. Риллион скрылся за спинами своих людей; теперь, когда Магнус был окружен, он несколько успокоился и сделал знак Певайну, чтобы тот выступил против Магнуса, а также позвал с другого конца зала людей с арбалетами.
Магнус шагнул к окружавшим его рыцарям и взмахнул цепью, целясь в ближайших врагов. Рыцари отступили, побоявшись ввязываться в схватку. Опустив мечи, они лишь плотнее окружили его.
Он пригнулся, опустив цепь и меч. Воинственная ярость Рованоко сменилась желанием вырваться на свободу. Он поддался инстинкту выживания, словно загнанный в клетку зверь, и едва заметил могучую фигуру сэра Певайна, появившегося из-за спин рыцарей.
– Певайн, он нужен мне живым! – приказал Риллион из своего безопасного укрытия.
Колдунья стояла рядом с ним и продолжала шептать что-то ему на ухо.
Воины с арбалетами протолкались внутрь круга рыцарей, и оружие трусов было готово к бою и нацелено на Магнуса. Рыдания Бронвин были единственными звуками, доходившими до сознания Магнуса, но этого оказалось достаточно для того, чтобы у него несколько прояснилось в голове, и он сумел парировать удар Левайна, когда тот, подняв меч над головой, обрушил его на пленника. Магнус даже согнулся от напряжения, но у него хватило сил отразить удар.
– Я же сказал, что он нужен мне живым. Не вздумайте нарушить мой приказ, Певайн, – повторил Риллион.
Магнус, развернувшись, нанес удар ногой по бедру Левайна, закрытому стальными пластинами. Наемник покачнулся, но не упал, а Магнус, бросившись на пол, перекатился и избежал второго, колющего удара.
Рыцарь-наемник зарычал, схватил меч двумя руками и снова замахнулся, целясь в незащищенное плечо северянина. Выпад был мощным, но цели не достиг; Певайн в бою полагался на стальные латы и гигантский меч, а не на искусство во владении оружием.
Магнус умел действовать быстро и ловко и знал, как вести себя в поединке с человеком, чьи движения стесняют стальные доспехи. Он не пытался парировать удар, вместо этого он бросился влево, и меч врага чиркнул о каменный пол. Во все стороны полетели каменная крошка и пыль, и каменная плита треснула; при виде этого Риллион поднялся, протиснулся сквозь заслон рыцарей и рявкнул на Левайна в третий раз:
– Сэр рыцарь, если вы убьете его, то последуете за ним сами.
Амейра, Повелительница Пауков, оставалась в стороне, но мысль о том, что Певайн может убить Магнуса, явно встревожила ее.
