– Как твое имя, человек-Призрак? – спросил Уильям, пытаясь показать, что он благодарен противнику за перевязку ран.
– Меня зовут Мика, по прозвищу Каменный Пес. А ты… кто-то там из Веллериана? – спросил он, неправильно произнося название поместья.
– Сэр Уильям из Вереллиана, капитан Красных рыцарей. – Он произнес это просто, обычным тоном, зная, что в Свободном Отряде его титулы ничего не значат. – Я буду жить?
– К сожалению, да. Похоже, я действительно неплохой врачеватель, хоть мне и стыдно за себя… Рана на спине неглубокая, но Хоррок разрубил твой нагрудник топором, и в ране остались осколки.
Уильям принялся прокручивать в памяти бой, начиная с атаки Фэллона и заканчивая ударом топором, который для него оказался последним в этой стычке. Он вспомнил, как сержанта Брачу стащили с лошади и обезглавили на каменных плитах двора, как Каллиса убили ударом топора по затылку. Он покинул Ро Арнон с отрядом из двадцати пяти человек, и все они, скорее всего, сейчас были мертвы, но Уильям все же сохранял надежду на то, что Фэллону удалось бежать. Его лейтенант был хитрой бестией, и Уильям сомневался в том, что тот ускользнул от противников.
– Зачем меня оставили в живых после того, как перебили всех моих воинов? – спросил он негромким, усталым голосом.
Каменный Пес подумал над ответом, разглядывая перевязанную правую руку Уильяма.
– Ты же был командиром, так? А значит, сможешь рассказать нашему капитану, почему ты решил нарушить мирный договор между нашими народами, заключенный двести лет назад.
Уильям хотел сразу же ответить, но неожиданно закашлялся, и снова неимоверная усталость навалилась на него.
После минуты мучительного кашля он проговорил:
– Я не нарушал никакого мирного договора. Мы приехали сюда в поисках беглянки, а ваши люди собрались нас перебить. Единственным шансом уцелеть было ударить первыми.
Каменный Пес усмехнулся.
– Значит, повезло тебе, что вы ударили первыми, – бесстрастно произнес он, напоминая Уильяму о том, что все его люди погибли.
Пожилая женщина вернулась с небольшой глиняной чашкой и подала ее Уильяму. Он взял чашку, но с трудом смог поднести ее ко рту и сумел отпить совсем немного. Посмотрел на свою уцелевшую левую руку и пожалел о том, что во время обучения в Ро Арноне не научился держать меч одинаково ловко в обеих руках. Теперь в его возрасте будет сложно приспособиться сражаться левой рукой. У него уже сложилась определенная манера боя, и он подумал, что, наверное, больше не будет таким серьезным противником, как прежде.
– Тебе повезло, Красный человек, – сказала женщина. – Этот мой мальчишка хорошо обучен врачеванию ран, и, поскольку твой воин убил нашего жреца, твоя жизнь висела на волоске, и мы едва смогли остановить кровотечение. – Она оглядела подземелье. – Большинство из наших оказались не такими везучими. Мы потратили драгоценные бинты на то, чтобы спасти тебе жизнь.
Уильям отпил еще глоток из чашки, чувствуя, как силы понемногу возвращаются к нему.
– Вам действительно так необходимо постоянно напоминать мне о том, что я ваш враг? О том, что мне повезло и обо мне позаботились? И о том, то вы оба предпочли бы видеть меня мертвым?
Каменный Пес и Фрейя переглянулись, затем расхохотались над словами Уильяма. Люди из Свободных Отрядов всегда славились своим особым чувством юмора и спокойным отношением к смерти. Можно сказать, они были печально известны способностью смеяться посреди кровавой резни.
– Разумеется, еще возможно, что Хоррок убьет тебя… если ему не понравится то, что ты скажешь, – фыркнул Каменный Пес.
– Я понятия не имею, каких слов он ждет от меня.
Уильям обладал определенным инстинктом самосохранения и, подобно любому Красному рыцарю, собирался дорого продать свою жизнь. Мысль о том, что его все-таки в конце концов казнят, беспокоила его, и он принялся обдумывать планы побега. Тем не менее многочисленные раны помешали бы ему сейчас передвигаться; он знал, что еще не скоро сможет ходить без посторонней помощи, а тем более бегать. Он смирился с тем, что попал в затруднительное положение, и успокоился на том, что пока, по крайней мере, ему предстояло остаться здесь.
Постепенно подвал опустел; мертвых уносили, тех, кого удалось спасти, уводили или уносили в другие комнаты обширного подземного лабиринта. У Уильяма не было ненависти к людям Отряда Призраков, и ему не нравилось то, что ему пришлось сражаться с ними. Его поставили в такое положение, что иного выбора не существовало. Да, эти люди были закаленными бойцами, но он понимал, что они не смогут выдержать организованной атаки, и, вспомнив событиях в Ро Канарне, он подумал, что им лучше бы бежать от армии Красных рыцарей. Эти люди явно не подозревали о предстоявшем вторжении на земли раненов, на которое смутно намекал командующий Риллион. Уильям начал размышлять о том, нужно ли рассказать об этом Хорроку или нет, и пришел к выводу, что это не будет предательством. Ведь если северяне уйдут без боя, то смертей будет меньше, а кампания закончится быстрее. Отряд Призраков не сможет удержать Травяное Море и выстоять под натиском королевской армии. Если они останутся и решат драться, дело закончится тем, что их всех перебьют.
Пока Уильям думал, он вдруг почувствовал, как веки его опускаются, ему отчаянно захотелось спать, несмотря на холодный пол и явно недостаточно укрывавший его плащ Отряда. Рыцарь настолько устал, что все это было ему безразлично.
Каменный Пес и Фрейя в последний раз осмотрели его повязки и вернулись к своим делам в руинах Ро Хейла. Уильяма оставили одного, но тяжелая деревянная дверь, ведущая к лестнице, была надежно заперта, и побег пока что исключался, и сэр Уильям из Вереллиана решил, что сейчас самое разумное – это поспать и попытаться восстановить силы.
Он внезапно проснулся от толчка; кто-то несильно стукнул его сапогом по ноге. Над ним с большим куском хлеба в руках стоял каресианский пленник, Аль-Хасим. Он был облачен в легкие кожаные доспехи, вероятно позаимствованные у людей Отряда, а также раздобыл где-то ятаган.
– Ешь, – сказал Хасим, бросая хлеб на колени Уильяму. – Он свежий, а тебе нужно, чтобы в животе было еще что-то, кроме кусков стали.
– Спасибо, – ответил Уильям, подняв взгляд на каресианца.
Он не знал, что думать об Аль-Хасиме. Он помешал наемникам пытать его в Ро Канарне и не видел от него никаких неприятностей во время путешествия на север, но все равно Хасим оставался преступником, а теперь еще связал свою судьбу с Отрядом Призраков.
– Мы в некотором роде поменялись местами, Хасим. – Он оторвал зубами кусок теплого хлеба.
Хасим указал на цепь, которую прикрепили к ноге Уильяма, пока тот спал. Цепь крепилась к стальному кольцу, вделанному в стену; это был прозрачный намек на то, что рыцарь теперь стал пленником.
– Я хочу еще раз поблагодарить тебя, Вереллиан. – Каресианец сел на каменный пол рядом с Уильямом. – Если бы ты и твои люди не взяли меня с собой на север, мне бы несдобровать.
