За ней последовали все остальные. Катя шла последней.
– Ну, что, как живешь? – услышала она рядом.
– Ты, кажется, должен был дорогу показывать.
– А, что там показывать, – отмахнулся дух, – одна лестница, иди себе поднимайся до самого последнего пролета… Ты не ответила? Как живешь?
– Честно говоря, еще не поняла… Всего несколько дней прошло.
– Да? – Антон был удивлен. – Здесь время не замечаешь, будто и нет его вовсе. Мне казалось, что прошла целая вечность…
Он помолчал, паря рядом с ней. Катя хотела спросить его о том, что здесь, кто здесь обитает, но не решалась, ей казалось это бестактностью. Антон неожиданно сам заговорил об этом:
– А отчего ты меня не спрашиваешь, как я тут живу? Неужели не интересно?
– Интересно, – покраснела Катя, и опустила голову, – просто, как – то неловко.
– Ловко – неловко, – невесело пошутил он, – Это потусторонний мир. Слоеный как бабушкин пирог с клюквой. Я, честно говоря, в нижние слои еще не спускался особо, так, сделал парочку вылазок, и то, тайком. Короче, это классический ад. Вот это, – он ткнул полупрозрачным пальцем в пол, – верхний уровень, пограничный, здесь жуть как холодно, но зато более – менее спокойно. Тут обитают призраки, неприкаянные души, умершие родственники, хранящие покой своих родов и семей, заглядывают всякие маги и экстрасенсы из нашего мира, человеческого. Но, в целом, приличное общество. На среднем уровне весьма неспокойный люд обитает, вечные козни, перевороты, грабежи. Этакий дикий запад, знаешь. Война всех против всех. Ну, а нижний уровень, там вообще жесть. Там только тени, джинны, духи всевозможные, упыри и прочая нечисть. Там Вий верховодит, и туда лучше не соваться. Кстати, туда, я слыхал, наша бабка угодила, та, что из зеркальца.
У Кати отчего – то сжалось сердце.
– Знаешь, она мне родственницей оказалась.
– Кто? Бабка эта? – удивился Антон. Катя кивнула. – Обалдеть… Но, знаешь, ты особо угрызениями совести не мучайся: ей – то по барабану было, родня ты ей, или нет, когда она тебя прикончить хотела.
– А Мара?
– Что «Мара»? Мара царица всего этого мира, всей Нави. Ее даже Вий побаивается, если так можно сказать о нем.
Они дошли до самого верха, до последней ступеньки. Ребята уже скрылись внутри небольшого помещения, служившего когда – то, видимо, комнатой для прислуги, и терпеливо ждали Катю. Антон взял ее за руку, заглянул в глаза:
– Ты меня простишь когда – нибудь?
Катя задумалась. Еще несколько дней назад ей казалось, что из – за его предательства жизнь оборвалась. Что в ней что – то умерло, вместе с его «извини». Сейчас, увидев эти безрадостные покои, бесконечные ледяные коридоры, в которых он кружил, как ему показалось, целую вечность, а на самом деле, всего несколько дней, она почувствовала сожаление. Сожаление о том, что уже ничего не исправить, ничего не вернуть.
Антон понял ее молчание по – своему. Он поблек. Глаза потускнели, улыбка стерлась с лица.
– Не говори «нет», хорошо? – прошептал он, выпуская ее руки из своих. – «Нет» – это всегда так безнадежно… Знаешь, если ты когда – нибудь окажешься снова в Красноярске, пожалуйста, найди Магду Ключевскую… Это моя мама… Скажи ей, что я ее очень люблю, – он осекся, – очень любил… Хотя, не надо, ее тревожить. Может, ей так легче будет.
И его образ стал таять.
– Антон! – крикнула ему вслед Катя.
– Он уже не слышит тебя, он ушел, – тихо проговорила Аякчаана.
***
Комнатка, в которой они оказались, маленькая и круглая, с крохотным квадратным оконцем под самым потолком, в которое было вставлено яркое оранжевое стекло.
– Как, наверно, здесь было хорошо, когда в это окно светило солнце, – мечтательно вздохнула Аякчаана.
Из комнаты вела только одна дверь. Енисея дотронулась до ручки.
– Если верить нашему провожатому, то это должна быть личная спальня Маары. Открываем?
– Давай я, – Истр отодвинул ее, и решительно нажал на ручку.
Дверь со скрипом отворилась, пропуская ребят внутрь белоснежной спальни. Атласные шторы, покрывала, роскошно убранные кружевами и жемчугом: комната, достойная королевы – сейчас хранила следы запустения. То тут, то там остались брошены обрывки тканей и бумаг, многочисленные подушки различных форм и размеров, перевернуты пузатые пуфы. В углу валялась низкая прикроватная скамейка с отломанными ножками. Уютное кресло брошено в центр комнаты, и немилосердно разбито. Хрустальный кувшин поблескивал прозрачными обломками. Иней ковром покрывал все вокруг, даже колючим мхом улегся на тонких перекладинах подсвечников.
Помещение, очевидно, было внезапно покинуто, и перенесло какой – то серьезный катаклизм – другого объяснения масштабных разрушений не находилось.
– Да – а – а, – сокрушенно пробормотала Ярослава.
Стараясь ступать как можно тише, ребята прошли через царскую опочивальню, вышли в следующую комнату, служившую Мааре, видимо, гардеробной: здесь всюду были разбросаны роскошные наряды из шелка и бархата, драгоценные уборы, фибулы с огромными бриллиантами, крупным жемчугом. Все выглядело так, словно хозяйка на миг покинула этот райский уголок, и вернется с минуты на минуту, если бы не знакомый уже толстый слой инея, покрывавший все поверхности. Катя обратила внимание, что наряды и украшения не похожи на традиционные древне – русские, это скорее какие – то восточные костюмы. А украшения сродни тем, что она видела пару лет назад в Пушкинском музее в Москве на выставке «Золото Трои». «Вот, маме бы здесь понравилось!» – подумала она, но тут же покраснела от своей глупости – может, у мамы все это есть? Ведь она, толком, не знает, как она живет там, в другом мире.
Она вздохнула. Когда она окажется дома и увидит маму?
Ребята тем временем вышли из покоев царицы Мары и начали спускаться вниз, находя все новые и новые следы царившего здесь когда – то благополучия.
Катя догнала их, когда друзья остановились этажом ниже – две лестницы вели вниз, какая им нужна?
– Пойдемте той, что правее, – предложила Енисея.
– Нет, надо идти сюда, – настаивала Аякчаана. – Дедушка говорит, там выход.
– Выход куда? Вот в чем вопрос, – шмыгнул покрасневшим носом Истр. Катя только сейчас стала понимать, как замерзла. Руки не слушались, пальцы совсем одеревенели. Ярослава, чтобы согреться подпрыгивала на месте. От нее шел густой пар, как от закипающего чайника.
– Яруш, – предостерегла ее Енисея, – ты тут сильно – то не прыгай, еще упа..
Она договорить даже не успела, как Ярослава взвизгнула и покатилась вниз по скользким оледеневшим ступенькам, исчезая за крутым поворотом.
– Да елки – палки! – ругнулся Истр и стремглав бросился за ней, в тот рукав лестницы, на который указывала Енисея. Аякчаана покачала головой и стала осторожно спускаться за ними. Енисея и Катя побежали следом.
