Так что насчет ваби-саби? «Это кусочки счастья. Мы работаем, а потом едем на природу, чтобы подзарядиться энергией. Многие двадцатилетние и тридцатилетние проводят уикенды на природе».
Ваби-саби говорит о том, что нужно наблюдать и ценить смену сезонов, от падающих листьев до лепестков сакуры в весеннем ветре и даже камней, поросших мхом. «Созерцание природы успокаивает ум, снимает стресс, подготавливает к возвращению на работу», – объясняет Юкико. Миюки, коллега из Токио, соглашается с ней: «Несовершенства ваби-саби похожи на нас самих, они помогают испытать спокойствие и расслабить тело и душу. Мы замираем, пусть даже на одно мгновение». Ваби-саби освежает восприятие, дает возможность посмотреть на житейские заботы под другим углом. Да, встреча прошла ужасно, но на вашем любимом дереве начал расти мох, а в цветочном горшке на подоконнике раскрываются бутоны.
У японцев принято посещать горячие источники, онсен. У них есть традиция ханами – любование цветами; и еще одна – синрин-йоку, принятие так называемых лесных ванн. Вода не требуется, нужно находиться в лесу и созерцать живую природу. Согласно исследованию 2010 года, проведенному Университетом Чиба, прогулки в лесу нормализуют кровяное давление и снижают уровень кортизола (гормона стресса). Даже мозговая активность меняется, способствуя релаксации, о чем свидетельствует отчет Японского общества физиологической антропологии.
Забудьте о показушных выездах на природу, когда нужно сидеть в Instagram и ставить хештег «благословение». Японский концепт подразумевает перезарядку, восстановление, досуг вдали от цивилизации. После вы вернетесь к работе, стрессовым встречам, семье, но будете чувствовать себя намного лучше. Не выгорайте, живите как можно дольше и примиритесь с прошлым и настоящим. Не меняйтесь, освежите себя. Это и есть ваби-саби.
«Мы часто забываем об этом, – говорит Юкико. – Но в ваби-саби кроется спасение; за него нужно держаться, чтобы не сойти с ума, чтобы быть здоровым и энергичным». Даже если жизнь становится очень тяжелой, а страх совершить ошибку – непомерным, ваби-саби помогает с перезагрузкой. Если вас удерживают на грани сухой шампунь, кофе и сила воли, станьте существом иного порядка. Созданием кинцуги. Помните, что каждый из нас – шедевр. Что наши шрамы и трещины стоит покрыть золотом – и выставить напоказ.
КАК ПРОЧУВСТВОВАТЬ ВАБИ-САБИ
1. Цените старое, пожившее, ранее любимое. От старых вещей до керамики (и животов после родов).
2. Создайте новое из старого, используйте эту вещь. Почините горшок при помощи кинцуги. Придумайте, как задействовать старое кресло. Подружитесь с концептом рационального существования – в стиле ваби-саби.
3. Найдите место для подзарядки. Лес, река, парк – не важно. Воссоединитесь с природой, наслаждайтесь ее чудесами и несовершенством.
4. Настройтесь на волну красоты окружающего мира, цветение и умирание. Пускай это будет простое растение на подоконнике. Следите за цветом листьев и опадающими лепестками.
НОВАЯ ЗЕЛАНДИЯ
Турангавайвай и хака
Tūrangawaewae (турангавайвай) – маорийский концепт, происходит от слов tūranga (место для стояния) и waewae (ноги). Буквально – место, чтобы стоять; место, где можно находиться. Впервые данное понятие было задокументировано в шестидесятых годах прошлого века. Турангавайвай – место, в котором мы чувствуем силу, независимость, индивидуальность и принадлежность.
Haka (хака) – маорийский церемониальный групповой танец с синхронными движениями, сопровождающимися пением. Исполнители топают, кричат, бьют себя по бедрам и груди. В употреблении данное слово с XIII века, когда на острова прибыли полинезийские переселенцы. Мировую известность получило в 1905 году, когда игроки в регби (особенно «Олл Блэкс») стали исполнять хака перед матчем.
Я стою, широко расставив ноги, в комнате, полной незнакомых людей. Мы двигаемся в такт и распеваем: «Ка-матэ! Ка-матэ! Ка ора! Ка ора!» Я выпускаю наружу тридцать восемь лет невысказанных эмоций. Я чувствую силу. Я чувствую общность и принадлежность, несмотря на то что впервые вижу этих людей. Еще мне кажется, что я занимаюсь культурной апроприацией, потому что исполняю хака, а сама британка. Но это нормально, во всяком случае, по словам Кейна Харнетта-Муту, представителя северного племени Нгати-Каху. Он заявляет, что маори обучали европейцев веками. Кейн подмигивает мне, но в его словах есть правда. Часто говорят, что британцы не смогли покорить только народ маори. В отличие от множества других культур маори выжили без особых потерь. Разумеется, это было тяжело. Именно поэтому турангавайвай и хака столь важны для счастья и благополучия.
В традиционной маорийской культуре земля не принадлежит никому. Кейн объясняет, что у них есть турангавайвай, но все делятся и помогают друг другу, чтобы сберечь землю для следующего поколения. Маори считали своей единственной целью улучшить состояние земли, а уже тогда отдать ее детям. Замечательно, правда? Но потом приплыли британцы. (Здесь я стандартно прошу прощения за действия моих предков.) Прибытие европейцев принесло перемены, но изначально отношения двух народов были дружественными. В 1840 году британцы дали маори неотчуждаемые права в обмен на разрешение добывать полезные ископаемые. «Мы хорошо приспособились, в этом наша сила, – говорит Кейн. – Мы взяли себе лучшее из их культуры».
Потом европейцы стали жадничать. (Ничего себе, никогда такого не было, и вот опять!) Трения по поводу земли привели к конфликту в середине шестидесятых годов XIX века, и колониальное правительство конфисковало большую часть территории. Многие потеряли турангавайвай. Дела стали идти еще хуже (Саймон Шама сможет вам все объяснить), и начался век притеснений. К шестидесятым годам XX века старейшины маори просили ограничить преподавание языка в школах, они боялись, что это помешает детям устроиться на работу. «И так мы оказались на грани исчезновения. Культура не может жить без языка».
Вожди племен по всей Новой Зеландии решили, что нужно что-то делать. «Мы понимали, что больше не можем зависеть от государства, поэтому придется просить помощи друг у друга и собирать ресурсы». В 1982 году начался проект под названием «языковое гнездо» (Те Коханга Рео). Строились специальные садики для детей маори, а старейшины учили их языку. У них был прямой контакт с новым поколением, и они смогли приобщить его к традиционной культуре. Кейну пятьдесят два года. Он объясняет, что большинство сорокалетних и пятидесятилетних не удостоились подобной чести, но те, кому на данный момент тридцать пять и меньше, получили возможность изучать язык маори в школе. В офисах, сфере услуг и школах были созданы команды хака, чтобы научить людей традиционному танцу.
