— Значит, накануне войны мы остались без «глаз и ушей» за кордоном?
— Не совсем так. Потери были восполнены молодыми, талантливыми разведчиками. За короткое время — с 38-го по 41-й — они сумели (надо отдать им должное) добыть ценнейшие сведения. Мы имели самую достоверную информацию о том, когда начнется война. О датах наша разведка докладывала за полгода, за три месяца, за неделю…
Сталин и его окружение были об этом прекрасно осведомлены (есть красноречивые свидетельства документов), но никто не смел возразить диктатору. Сталин считал: раз человек за границей, он наверняка предатель и дезинформирует центр. Дорого обошлось нашему народу это неверие!
Нельзя забывать и сбрасывать со счетов органов госбезопасности эти героические страницы.
— Интересно, был ли у нас в годы войны разведчик такого класса, как штандартенфюрер Штирлиц? Или это собирательный образ, созданный писательским воображением?
— Штирлица, то бишь полковника Исаева, понятно, в природе не существовало. А разведчики его класса… были! Может, даже и повыше, чем Штирлиц. Наша разведка имела позиции и в немецком генштабе, и в близком окружении высших чинов фашистского рейха.
— Видимо, не пришло еще время назвать их подлинные имена?
— Иные уже названы. Скоро, к примеру, завершится работа над фильмом «Тайная война», где будет показано противостояние разведок перед войной. Эта документальная лента снимается по материалам КГБ объединением «Видеофильм» Госкино СССР.
Раскрываем сейчас имена даже тех, кто работал в разведке не столь давно: в 50—60-е годы. Так, супружеская пара Алимовых успешно выполняла задания КГБ в странах Европы. Это, скажу вам, настоящие герои, которые во имя Родины рисковали своей жизнью.
— А для тех стран, где они работали, не обидно, что мы признаем факт шпионажа, если уж называть вещи своими именами?
Может, и обидно… тамошней контрразведке. Но они, как и мы, профессионалы, а значит, должны уметь проигрывать. Одна разведка обыграла другую, последней не повезло — бывает!.. Главное, какие цели ставятся перед разведчиками. Если они античеловечны, то такие действия заслуживают осуждения.
О ЧЕМ РАССКАЗАЛИ АРХИВЫ
В блокноте, в котором я набросал вопросы генералу, значился и такой: «Будет ли в нашей стране установлен срок давности для раскрытия секретных документов, как, скажем, это делается в Англии?» Однако пришлось его видоизменить, поскольку газеты сообщили, что Совет Министров СССР принял постановление о мерах по расширению доступа исследователей к документам архивов Министерства иностранных дел СССР.
— Все верно, — подтвердил генерал Карбаинов, — по истечении 30-летнего срока гриф секретности снимается теперь с документов, относящихся к внешней политике. МИД СССР совместно с органами КГБ поручено определить перечень вопросов, дающих основание далее сохранить этот гриф для документов, где затрагиваются особо важные государственные интересы.
— Александр Николаевич, судя по всему, это начало постановки архивного дела в стране на законодательную основу?
— Сейчас готовится проект Закона об архивах СССР, где законодатели все разложат «по полочкам». Речь пойдет и об архивах КГБ. Тут нужны четкость и ясность: какие документы будут «закрыты» тридцать лет, а к каким, возможно, допустят исследователей лишь через семьдесят.
— Можно представить, что за архивный фонд у вас в КГБ: одни лишь дела репрессированных, насколько я знаю, составляют 3,5 миллиона единиц хранения?
— Если быть точным (заглядывает в справку), то это дела на 3.778.234 человека. Они были репрессированы в 30—40-е и начале 50-х годов. Высшей мере наказания — расстрелу подвергли тогда 786.098 человек. Работа по пересмотру этих следственных дел идет непрерывно. Колоссальный объем!
Судите сами: после смерти Сталина (до 1961 года) было реабилитировано 737 тысяч человек. А только за 1988–1989 годы — 844 тысячи. На сто тысяч больше, чем за восемь лет «оттепели»! В каждом территориальном органе КГБ созданы специальные группы, занятые тем, чтобы не только пересмотреть дела невинно осужденных, но и не «просмотреть» в них каких-либо исторических реликвий.
— Попадаются интересные находки?
— Еще какие! В одном таком деле, например, обнаружено письмо Михаила Шолохова. Получатель его, видимо, был близко знаком с писателем. Полвека пролежал в архивах КГБ шолоховский автограф, изъятый при аресте и приобщенный к делу.
Чем интересно письмо? Не только тем, что написано рукой Шолохова, главное, что в нем присутствуют косвенные доказательства: «Тихий Дон»— произведение Шолохова! В литературной шумихе, которая вновь поднята вокруг великого романа, это письмо — аргумент в пользу Михаила Александровича.
Письмо-реликвию мы передали в Союз писателей СССР.
— Александр Николаевич, архивные материалы КГБ — это, несомненно, кладезь для историков и политологов, писателей и журналистов. Будем надеяться, что Закон об архивах СССР упростит доступ к уникальным документам. Но меня, по правде говоря, волнует сейчас другое: какова доля тех, кто понес заслуженное наказание. Ведь не всех же сейчас реабилитируют?
— Да, не всех. В отношении 11 тысяч граждан вынесенные судебные и внесудебные решения оставлены в силе. Поскольку эти люди были либо карателями, либо ревностно служили гитлеровцам в ином качестве.
— Ну а те служаки-энкавэдэшники, кто вкушал сладость от кровавого пирога, испили ли они сами из той горькой чаши, которую готовили тысячам и тысячам своих сограждан? Неужто спокойно доживают на пенсии, не отягченные угрызениями совести?
— Эти люди, занимавшиеся фальсификацией дел, привыкли всю вину валить на Сталина, оправдываться «слепой верой» в него. А ведь многие из них сделали служебную карьеру на его маниакальной подозрительности.
В конце 30-х годов было принято «закрытое» решение, где речь шла о применении к «врагам народа» мер физического воздействия — пыток. Оно, понятно, не предписывало; мол, пытать надо так-то и так-то. Это уже зависело от нравственной позиции следователя. Среди чекистов немало было таких, кто, имея на вооружении «пыточное» решение, вел себя, так сказать, прилично, не измывался над жертвами. Но были и другие, с палаческими наклонностями. Только за два года — в 37—38-м, когда НКВД возглавлял Ежов, было расстреляно 600 тысяч человек…
Но и палачи получили по заслугам. По нашим данным, за различные нарушения социалистической законности к различным мерам наказания, в том числе и расстрелу, суды приговорили 1324 сотрудника НКВД — МТБ. Это было в 50-е годы, вскоре после смерти Сталина, Кроме того, 2370 бывших работников органов госбезопасности, если даже лично они не участвовали в истязаниях, но оказывались причастными к ним, были уволены со службы, лишены званий и пенсий, исключены из партии, наказаны в партийном и административном порядке.
В те годы генеральских погон лишились 68 человек из числа руководителей органов госбезопасности.
