– Замолчи и слушай меня! Кем-то нужно пожертвовать, и этот кто-то – Мехмед. Сейчас мы принесем в жертву трон Мехмеда, чтобы он остался жив и занял его позже. Оставшись на престоле, он погибнет. Мы будем держать его в безопасном месте до тех пор, пока он не станет старше. Умнее. Сильнее. Когда он вступит на престол не как бессильное дитя, но как его любимая рука Бога на Земле.
– Не смейся над ним!
– Мы потеряем все, Раду. – Голос Лады дрожал, и Раду испугался, что если сейчас взглянет на ее лицо, то увидит, что она плачет. Этого он боялся больше всего на свете – того, что Лада сломается. Мужчина, которого она убила, нападение – все это прошло мимо него. Произошедшее казалось ему далеким и нереальным. Но он знал, что плачущая Лада – это конец его миру. Если уж Лада не может быть сильной, как он может надеяться стать сильным сам?
Она продолжила:
– Мехмед – наша единственная защита. Думаешь, я хочу видеть его слабым? Если Мехмеда не будет на троне, нас настигнет расправа за преступления отца.
– Значит, мы ему поможем! Мы придумаем, как расправиться с Халил-пашой!
– Мы будем рисковать жизнью Мехмеда. Следующая попытка убийства окажется успешной. – Она тяжело навалилась на него и убрала колени с его спины. – Наша жизнь перестала принадлежать нам в ту самую минуту, когда отец привез нас сюда. Я не могу… – Она замолчала, и ее голос стал мягче. Она запустила пальцы в его кудри и потянула их, как делала всегда, когда они были маленькими, но только на этот раз сделала это мягко. – Я не стану рисковать жизнью Мехмеда в надежде на то, что это пойдет нам на пользу.
– Это неважно. Мехмед никогда не откажется от трона. – Если бы Лада видела его в тот день в ванной, видела его радость и решимость, она бы поняла. Мехмед был султаном и отдавался своим новым обязанностям с такой же страстью, с какой брался за все, что вызывало его интерес. Лада отодвинулась и прислонилась спиной к двери. Раду последовал за ней и сел, прижавшись плечом к ее плечу. – Если мы попросим его отречься, если скажем ему, что он не может оставаться султаном, он нас никогда не простит. Мы потеряем его дружбу и его доверие.
– Значит, мы сделаем так, чтобы трон у него забрали. В противном случае он погибнет. Престол и его гордыня – или его жизнь, Раду.
Раду подумал о своем друге, о пламени, которое пылало в его груди и разгоралось все сильнее по мере того как он работал, стараясь утвердиться в своем предназначении. Он подумал, что произойдет, если у него все это отнимут самым унизительным образом, какой только можно представить.
Он представил, как Мехмед исчезнет из этого мира навсегда.
Он прислонился головой к тяжелой деревянной двери. Это сломает Мехмеда. Но спасет его.
– Как мы это сделаем?
Лада приложила ладонь к тому месту, где в ножнах висела бы сабля, если бы она тренировалась с янычарами.
– Думаю, у меня есть идея.
***
– Ты хочешь, чтобы я что? – спросила Хюма. Она рассмеялась, но ее взгляд оставался жестким.
– Привели янычар к восстанию.
– Зачем мне это делать? Это дестабилизирует весь город.
– Точно. – Лада сидела неподвижно и спокойно, но Раду знал, чего ей это стоило. Он заметил, как дергается ступня Лады, видневшаяся из-под юбок. – Они уже возбуждены настолько, что готовы к восстанию. Если вы подкупите кого-нибудь достаточно высокого ранга, чтобы он раздул мятеж, солдаты за ним последуют. Когда Мехмед придет к вам за советом, как ему быть, скажите ему, чтобы он поднял жалованье.
Хюма нахмурилась.
– Я знакома с командиром янычар, Казанци Доганом. Он бы с этим справился. Но это опасная затея. Эти деньги поступают из налогов, которые мы получаем от очень богатых и влиятельных людей. Они не обрадуются, узнав, что Мехмед тратит эти средства на выполнение требований янычар, вместо того чтобы управлять ими.
– Если достаточное количество недовольных визирей, пашей, беев и вали попросят Мурада снова занять трон, даже ему придется прислушаться.
Элегантная рука Хюмы рассекла воздух.
– Нет. Я придумаю что-нибудь другое. Я не хочу, чтобы Мурад вернулся. Сумятица возникла лишь из-за того, что у янычар есть другой вариант. Если бы Мурад умер, им бы пришлось принять Мехмеда. – Она встала и начала ходить по комнате. – Если бы Мурад умер, меня бы назначили регентшей до тех пор, пока Мехмед не повзрослеет. У меня бы появилась поддержка. Думаю, я могла бы опереться на Казанци Догана, но Халил-паша… – Она тяжело села, изящество вдруг покинуло все ее движения. – Нет. Он никогда меня не поддержит. Если с Мурадом что-то случится, Халил-паша устроит так, что регентом объявят его. А как только трон окажется в его руках, мы все погибнем.
Лада пылко согласилась.
– Мурад нам нужен. Если он не вернется, Мехмед умрет.
– Нет! Со временем все увидят, что из него выйдет хороший султан.
Раду протянул ей письмо, которое показалось ему гораздо более тяжелым, чем обычное письмо из пергамента.
– У нас нет времени.
Хюма ознакомилась с текстом, и уголки ее губ резко опустились. Вокруг глаз собрались морщинки.
– Константинополь. Проклятый город.
– В этом-то все и дело, – подхватила Лада. – Янычары не хотят там сражаться и боятся, что Мехмед поведет их штурмовать стены этого города. Халил-паша, судя по всему, находится в контакте с Константинополем, и этот город жаждет смерти Мехмеда. А Мехмед не станет скрывать своих целей, так что убедить его врагов в том, что ему стоит сохранить жизнь, не удастся.
Хюма прошептала:
– Должен быть другой способ. Я так долго и так тяжело трудилась, чтобы оказаться здесь.
– Дело ведь не в вас, – огрызнулась Лада.
Лицо Хюмы окаменело. Раду в отчаянии подался вперед. Он должен был ее убедить.
– Сын, лишенный престола, для вас ценнее, чем мертвый сын. Сейчас мы сохраним ему жизнь, а потом, став старше, он сможет править по-настоящему. С вами как с самой влиятельной валиде-султан в истории империи.
Несколько бесконечных мгновений Хюма не шевелилась. Затем ее лицо смягчилось.
– Хорошо. Я запущу этот процесс. А теперь уходите, – смиренно сказала она.
Раду облегченно вздохнул. Когда они с Ладой встали, чтобы идти, Хюма добавила своим привычным чувственно-озорным тоном:
– Вы двое – очень хорошие друзья моего сына.
Раду засиял. Они сделали правильный выбор. Но Хюма продолжила:
– И очень, очень плохие. Молитесь, чтобы он никогда не узнал о том, что вы сегодня сделали.
***
Две недели спустя Лада, Раду и Мехмед ехали в повозке мимо тлеющих руин зданий, сгоревших во время мятежа. Из Эдирне. В Амасью.
Они задумчиво смотрели на проплывающие мимо сельские пейзажи. Их увозили прочь от всего, о чем так мечтал Мехмед.
