– Будешь шпионить за мной и в моем онсене?
– Знать обо всем – моя работа.
– Я думаю, что те розы были от моей сестры Амбер. Она так расстроилась, что ее уволили, – сказала я. – Не нужно никаких проверок. Я хочу оказаться в своей комнате, снять это платье и вернуться на прием.
– Они сказали, чтобы вы не возвращались.
Это новость больно по мне ударила.
– Что?
– Подождите здесь. Ни в чем нельзя быть уверенным, а я не хочу рисковать.
Я вздохнула, но осталась у двери. Реми не стал зажигать свечи, не снял ни одного ночного фонарика из тех, что висели в ряд у входа, а просто шагнул в темноту.
По коридору ко мне спешили служанки.
– Что случилось, Леди Камелия? – спросила одна из них.
– Это суп, – солгала я. Она присмотрелась к грязи на моем платье. Приподняв ткань, служанка нахмурилась. – Не беспокойтесь, – сказала я всем. – Вам не нужно входить. Я сама сниму платье. – Мне никогда не нравилось, когда с меня сдувают пылинки.
Служанки выглядели обеспокоенными, но кивнули и присели в реверансе.
Мне надоело стоять у дверей, и я вошла в свои покои. Мне очень хотелось избавиться от этого платья, забыть этот вечер. Я услышала, как щелкнул замок на двери в солярий, потом тот, что был на двери спальни.
Реми вернулся с довольной физиономией. Увидев меня, он нахмурился.
– Вы что, не в состоянии следовать моим инструкциям?
– Мне все всегда говорят, что делать, – сказала я.
– Вы тут чувствуете себя в безопасности?
– Да.
– Ответ неверный. Вы не должны. – Он прищурил карие глаза. – Как только вам покажется, что вы в полной безопасности, тут же что-то случится.
– Спасибо за совет. – Я бросила в угол свои туфли, и они ударились о стену сильнее, чем мне бы хотелось.
Реми улыбнулся, и улыбка у него оказалась очень милой. Интересно, много девушек бегает за этим разнаряженным военным?
– Вы не такая хрупкая, какой кажетесь. Какими кажутся все Прекрасные, – произнес он.
– Я не цветок.
– Ну, одевают-то вас именно так.
Я стиснула зубы.
– По-моему, вы сейчас хотите кого-нибудь ударить.
– Да, тебя, – сказала я и вдруг поняла, что это неправда.
– Простите, что так вас разозлил. Мои сестры тоже так говорят, а еще жалуются, что у меня от ног плохо пахнет. – Его лицо погрустнело, и я не смогла сдержать смеха.
– Зачем ты мне все это говоришь?
Реми пожал плечами.
– Чтобы немного развлечь вас после того, что случилось.
Мне хотелось поблагодарить стражника, но нужные слова не находились.
– Готов поспорить, с вами такого еще не случалось.
– Да уж, меня никогда раньше не тошнило на собственное платье, – улыбнулась я. – Ты знаешь, что я имею в виду.
– В первый раз, когда я встретил Министра Войны, я потерял сознание, – поделился Реми. – Мне было тринадцать лет, и в то утро я не мог есть. От нервов в моем желудке творилось бог знает что. Я вошел в его кабинет, взглянул на него и упал в обморок.
Я хихикнула.
– Я думал, что Министр выгонит меня из академии, что меня сразу отошлют домой. Обесчещенным. Но он напоил меня горячим шоколадом и согласился потренироваться только после того, как я пообещаю есть.
Чем больше Реми о себе рассказывал, тем больше у меня возникало вопросов о его жизни до того, как он поступил на службу во дворец. Где он вырос? Сколько у него сестер? Любит ли он кого-то? Собирается ли он жениться? Всегда ли хотел стать солдатом?
Но я не задала ни одного.
– Теперь я каждый день съедаю по шоколадке. Чтобы помнить. Он ведь мог вернуть меня домой, сказать, что я слишком слабый, но не стал.
На мгновение мне показалось, что меч на поясе, броня на широкой груди и глубокий шрам на коже куда-то делись, и я увидела перед собой просто молодого парня, который старается хорошо выполнить свою работу.
В этот момент я заметила, что в главной гостиной, похлопывая лентой, болтается почтовый шар цвета закатного солнца, на котором сияет герб Огненного Чайного Дома. Я подбежала к нему, открыла крышку и достала записку. В ней торопливым почерком Эдель писала:
Камиль,
все ужасно. Я работаю от рассвета до заката. Всю ночь они кричат и плачут. Я не могу спать.
Здесь слишком много женщин. Слишком много мужчин. И слишком много детей. Очень много процедур. Я все время чувствую себя вымотанной.
Я больше не могу так.
Переверни страницу. Ты знаешь, что делать. Потом сожги записку.
Люблю тебя, Эдель
Я перевернула листок и увидела ряд цветных пятен. Это были буквы секретного алфавита, который мы придумали детьми, чтобы переписываться втайне от мамы и Дюбарри. Мы подсовывали записки под двери, оставляли вечером на письменном столе.
На этом листе нашим секретным шифром было написано: «Я собираюсь бежать. У меня есть план».
Я прижала записку к груди и сделала глубокий вдох.
– Все в порядке? – спросил Реми.
– Да. – Я не могла оторвать взгляд от записки Эдель. Мне необходимо увидеться с ней до того, как она совершит что-то безрассудное. Мне нужно знать, что происходит.
– Мне нужно дать вам возможность приготовиться ко сну, – Реми сделал шаг назад. – Наверное, я слишком много болтал.
– Нет. – Я дернула за шнурок на стене. Зазвонил колокольчик, и из боковой двери тут же показалась служанка.
– Принеси мне кровососов, – сказала я. – Не меньше семи. И передай Бри, что я хочу ее видеть.
– Да, Леди Камелия, – ответила та.
Дюбарри будет мной гордиться. Мама тоже бы одобрительно кивнула. Я защищаю свою магию. Я вовремя избавляюсь от ненужного возбуждения и стресса. Я следую их правилам.
В комнату вбежала Бри.
– Что случилось?
– Я переела, и Министр Моды слишком рьяно кружил меня в танце, – сказала я, пожав плечами. – Мне нужны холодная вода и новое платье. А еще не могла бы ты принести мне листок бумаги и пастельные карандаши?
Служанка кивнула и исчезла.
– Если я вам понадоблюсь, я буду за дверью, – сказал Реми.
– Не беспокойся, не понадобишься, – ответила я и тут же захотела взять слова обратно. – Просто я хотела сказать, что буду очень занята.
– Понимаю.
Служанка принесла мне фарфоровый кувшин.
– Я все равно буду там, – добавил Реми, слегка поклонился и вышел за дверь.
