– Ненавижу тебя. Хоть бы я тебя никогда не встречала. Твои сестры будут стыдиться тебя.
Он толкал меня вперед по промозглым коридорам и скользким лестницам. Его руки сливались с темнотой. Мы прошли нашу тюремную камеру и бдительных стражников, одному из которых он сказал:
– Мне нужны ключи. Мне приказали снова ее запереть.
Стражник что-то проворчал и протянул Реми кольцо с ключами. Меня снова потащили вперед. Этот туннель был темнее, чем остальные. Стук моего сердца заглушал наши шаги и шипение тюремных фонарей.
Здесь меня никогда не найдут. Я никогда отсюда не выйду. Никогда больше не увижу сестер.
– Ты мне говорил хоть когда-нибудь правду? Разве мы не были друзьями?
– У меня нет друзей, – сказал Реми, и его голос, отразившийся от стен подземелья, прозвучал как гром.
Я снова попыталась освободиться от наручников. Я хотела забыть о тех временах, когда мы с ним гуляли, когда он действительно мне нравился и я нуждалась в его советах.
Проход закончился помещением с тремя камерами. В одной лежала Амбер.
– Камиль, – окликнула она меня скрипучим, как несмазанное колесо, голосом. Она взялась за прутья и прижалась к ним лицом.
– Ты в порядке?
– Во всяком случае, цела, – ответила она.
– Когда же ты научишься молчать, – пробурчал Реми.
В его руке звякнули ключи. Раздался щелчок, и мои руки оказались на свободе. Реми взглянул на меня.
– Помоги Амбер выбраться из камеры. – Он протянул мне еще один ключ.
Я застыла.
– Реми.
– Поторопись, – попытался он привести меня в чувство, – поблагодаришь меня позже.
Он повел нас с Амбер по темному коридору. Мы несколько раз поворачивали. Амбер поскользнулась на булыжнике.
– Прости, что ранил, – сказал он.
– Это я смогу простить.
– Куда мы идем? – спросила Амбер.
– Я довольно долго изучал этот выход из дворца. Я веду вас к восточным воротам. Там есть небольшой порт, и мы сможем сесть на корабль. Мы поплывем не в Трианон, подальше от гавани.
Этот план вернул мне силы, которых, казалось, не осталось.
– Там река Золотого Дворца впадает в гавань. Мы можем выбраться этим путем.
Я остановилась.
– Подожди! Мы не можем бежать.
Амбер врезалась мне в спину.
– Но мы должны, – торопил нас Реми.
– Мы не можем. Мне нужно помочь Шарлотте, – сказала я.
– Но это же наш единственный шанс выбраться, – простонала Амбер.
– Я дала обещание. Это мой долг.
Реми выпучил глаза и улыбнулся.
– Ты не слушаешься даже после того, как я тебя спас.
– Нет. И мы не можем допустить, чтобы София осталась у власти. – Я посмотрела Амбер в глаза. – Если хоть что-то от нас зависит.
Реми задумался, потом кивнул.
– Я знаю, как пройти в покои королевы.
Тайный проход, построенный специально для королевы, шел вокруг пристани и вел в ее покои, соединенные со спальней Шарлотты. Вокруг ее кровати на жаровнях курились чудодейственные благовония. Лечебные фонари парили у потолка, как подсвеченные солнцем облака. В камине, гудя и потрескивая, бушевало пламя. Вокруг сновали сиделки с подносами, уставленными разными пузырьками и баночками. У кровати Шарлотты, гладя безжизненную руку, стояла Арабелла с прикрытым вуалью лицом.
Принцесса лежала неподвижно со сложенными на груди руками. Никаких следов на шее не осталось.
– Арабелла, – прошептала я.
Она в мгновение ока повернулась и бросилась ко мне.
– Камелия!
Из двери за мной вышли Амбер и Реми.
– Я слышала, что натворила София. Я не смогла тебе помочь. Прости меня. – Арабелла обняла меня.
– Все в порядке. Мы целы, – сказала я.
– Где королева? – Спросила Амбер.
– Она очень больна, – сообщила Арабелла.
– Ты должна рассказать ей, что происходит. Ты должна разбудить ее, – сказала я.
Арабелла кивнула, сделала знак служанке и обеспокоенно проговорила:
– Давай поспешим. Возможно, София уже знает, что вы сбежали из тюрьмы.
Я смотрела на Амбер с немым вопросом в глазах: Ты сможешь? У тебя хватит сил? Достаточно ли мы сильны?
Она кивнула.
– Нам нужны пиявки и иглы, – сказала я.
Служанки исчезли и очень скоро вернулись с тележками, на которых было все необходимое.
– Что с ней? – спросила Амбер.
– Точно не знаю, но у меня есть одно подозрение.
Вдруг боковая дверь распахнулась, и в комнату, прихрамывая, вошла королева в сопровождении Леди Зури. Она опиралась на палку, а ее спина была согнута, как знак вопроса. Седые волосы волнами лежали на плечах. Ее когда-то смуглая кожа стала совсем серой.
– Помогите моей девочке.
– Я помогу, – ответила я.
Арабелла сама протянула мне иглу. Я вытащила из-под платья зеркало.
– Что это? – спросила Амбер.
– Метафизическое зеркало, – ответила Арабелла. – Оно показывает только правду.
– Оно мне досталось от мамы. – Я проколола палец и капнула кровью на маленькую ручку. Розы и стебли раздвинулись, и на ней появилась надпись: «КРОВЬ ЗА ПРАВДУ». Я подождала, пока в зеркале рассеется туман, чтобы увидеть отражение Шарлотты. Она пыталась открыть глаза. Я чувствовала ее стремление к жизни и гнев. Ее изображение было подсвечено красным сиянием.
– Видишь? – Я показала его Амбер.
Амбер наклонилась, чтобы посмотреть, и ахнула.
– Не понимаю, – сказала она.
– Она пытается проснуться.
Я изучила отражение Шарлотты. Что ты пытаешься нам сказать?
Королева неподвижно, как камень, сидела на кресле, сложив руки с четками в молитве.
– Снимите с Шарлотты все, – распорядилась я.
Служанки сняли с нее платье, корсет, кринолин, чулки и перчатки, сняли нижнюю рубашку, отчего она стала казаться еще более хрупкой.
– И украшения тоже.
Ее руки освободили от колец, запястья – от браслетов, с шеи сняли кулон с королевским гербом, обнажив идентификационную татуировку.
Она выглядела ничем не примечательно, как любая девушка с рынка в Трианоне или из Ахилейских Альп.
– И украшение для волос.
Служанка потянулась к гребню, заменяющему ей корону.
– Подождите, – сказала королева. – Это ее любимый гребень. Она никогда его не снимала. Его подарила бабушка за год до того, как Шарлотта заболела. Она везде его носила, даже в ванной. – На бледных губах королевы появилась слабая улыбка. – Я никогда никому не разрешала его снимать. Мне казалось, что он придает ей силы. И София каждую неделю украшала его новыми цветами.
