Зугарха вдруг скривилась, жалобно застонала, потом оскалила пасть, из которой одиноко торчали два нижних клыка, и с диким рычанием бросилась на Найдану. От неожиданности Найдана зажмурилась и принялась отмахиваться от старой ведьмы. Ее кулак пронзил воздух, не встретив никаких препятствий. Да и ее саму не коснулись костяные пальцы Зугархи. Найдана открыла глаза и осмотрелась.
Рядом никого не было. Сквозь маленькое оконце под крышей пробивался солнечный луч, казавшийся таким плотным, что его можно было потрогать руками. Он зависал ровной перекладиной до противоположной стены и втыкался в нее. Утро. Солнце встает. Куда же делась Зугарха? Найдана осторожно придвинулась к краю лежанки и посмотрела вниз: вдруг старая ведьма вздумала пошалить и присела, чтоб потом неожиданно выскочить со скрипучим криком и до смерти перепугать свою несостоявшуюся преемницу. Нет, ее там не было. Найдана растерянно и с опаской оглядела жилище, не решаясь спустить ноги на пол и кутаясь в одеяло. А потом вдруг ее осенило: одеяло! На ней только одеяло! Нет кожуха, в котором она пыталась согреться ночью. Да и не холодно в избе. Значит, это был сон, только сон! Осмелев, она соскочила с лежанки и бросилась к сундуку. Да, кожух убран до следующей зимы, сложен так же, как и прежде, а значит, его никто не трогал. Найдана открыла дверь, запуская свежий, чуть тронутый солнцем воздух в избу. Не было и намека, что ночью шел дождь: ни луж, ни стекающих с крыш капель, даже росы на траве не было.
– Примерещилось… – выдохнула Найдана.
Уже смелее она подошла к углу, где впервые увидела Зугарху еще только размытым серым облаком. Здесь на краю скамьи лежала старая, ветхая рубаха ведьмы, которую Найдана так и не придумала, куда спрятать. Найдана точно помнила, что аккуратно сложила ее, прежде чем положить здесь. А теперь она валялась как попало, будто ее перетрясали или что-то искали в ней. Вспоминая странный сон, девушка задумчиво провела рукой по волосам и с удивлением поднесла прядь к глазам: ее волосы были завязаны узелками. Множество тонких прядей, завязанных в узлы. Не может быть, чтоб волосы спутались так сами.
– Или не примерещилось?..
На улице люди уже занимались своими привычными делами. Хозяйки, подоив коров и коз, выводили скотину со дворов, а тут ее встречал пастушок Ерошка, собирал в стадо и вел за ворота на пастбище. Беляна тоже выпроводила свою корову и, увидев Найдану, махнула ей рукой:
– Соседушка, подойди-ка! – окликнула она, а сама тут же прошмыгнула в избу.
Найдана пожала плечами, не понимая, зачем понадобилась соседке, но все же пошла в ее сторону, а тут и Беляна уже вышла. Найдана в растерянности замешкалась. На руках у соседки сидел пухлый малыш с курчавыми рыжими волосами, которыми очень отличался от остальных ее белобрысых детей. Мальчонка был похож на своего отца. Найдана никак не ожидала ничего подобного, она и думать забыла, что Беляна ждала ребенка. Все так запуталось. Год прошел, значит, этому дитю чуть меньше года. Когда Найдана успокаивала Беляну, говоря, что любовь может свернуть горы и победить любое зло, она даже представить не могла, что этот ребенок будет так похож на Жировита. Как можно его любить? Он всем своим видом напоминает о том, что натворил его отец. Но, похоже, мать искренне любила свое дитя.
– Посмотри-ка, кто тут у нас, – Беляна улыбалась во весь рот, желая познакомить Найдану со своим младшим чадом. Этим она хотела показать, что доверяет подруге, иначе не стала бы показывать ей малое дитя, опасаясь за его здоровье.
Найдане пришлось даже пересилить себя, чтоб приветливо улыбнуться. А вот прикоснуться к мальчонке она не смогла. И притворяться, что она рада его видеть, тоже не получалось. Да и находиться рядом с ним ей совсем не хотелось. Даже на расстоянии чувствовалось, что он унаследовал от отца не только внешность, но и магическую силу. Похоже, что никто вокруг пока этого не осознавал. Что же будет, когда малец подрастет?
– Мне тут это… я вспомнила… – замямлила Найдана, подбирая нужные слова, придумывая вескую причину, по которой ей нужно срочно уйти. – Я очень спешу… Ты прости!
Она прижала руку к груди и жалобно посмотрела на Беляну, которая явно растерялась от такой реакции подруги. А Найдана уже торопилась уйти за ворота, вслед за стадом коров, делая вид, что очень спешит, будто те дела, которые ждут ее за воротами, так важны, что и изба осталась открыта нараспашку и коса недоплетена. Она знала лишь, что ей нужно уйти. Куда-нибудь. Все равно куда. Лишь бы подальше отсюда. Подальше от этого родишки.
Выйдя за ворота, она еще сколько-то пробежала, подхлестываемая мыслями и волнением, а потом сбавила шаг. Не прихваченная лентой коса медленно распускалась, и Найдана то и дело перекидывала ее вперед и подплетала. Куда идти? В лес за травами? Так не набрали еще силу травы-то. Это если тут же использовать, то можно, а впрок заготавливать рано еще. На реку? Найдана прицокнула языком и покачала головой:
– Тоже мне, срочное дело – искупаться сходить. Вшивая я, что ли, что так помчалась? Глупость какая!
Тут она вдруг услышала неподалеку девичий смех и разговоры, пошла на голоса и набрела на поле, на котором обычно сеяли рожь, горох, репу. Девушки, переговариваясь и смеясь, пропалывали этот огромный ковер. Там, где они уже прошли, оставались ровные ряды, а впереди были настоящие заросли, и непривычному человеку казалось, что невозможно найти в этой путанице стеблей, листьев и кореньев сорняки и повыдергивать их. Девушки были привычные к такой работе, они, как и Найдана, сызмальства трудились в поле. За веселыми разговорами работа шла незаметно. Выдранные сорняки ловким ударом тщательно отряхали от земли и выкладывали тут же в междурядья, корнями кверху, вокруг потревоженных ростков репы, вяло раскинувших свои листья до самой земли. Теперь сорная трава здесь будет на пользу: она сбережет влагу в почве и не даст другим сорнякам тянуться к солнцу.
На головах девушек были повязаны одинаковые белые платки, делающие их всех похожими друг на дружку. Но Найдана, прислушиваясь к их разговорам, стала их различать. Вон Полада, из-под платка которой торчит длинная русая коса толщиной в руку. А вон и Лепава – ее звонкий смех ни с чьим не перепутать. В светлой, как выделанный лен, косе Лепавы красовалась алая лента. «Поди ж ты! – подумала Найдана, – Лепава сосватана, а не грустит вовсе. Видать, суженый ей по сердцу пришелся или до свадьбы еще долго». Еще были четыре совсем маленькие девочки, имен которых Найдана не знала. Две из них, кажется, были младшими сестрами Полады. Они крутились с краю поля возле бабки Ружаны, а та терпеливо объясняла им работу, низко наклонившись к гряде, упершись локтем в колено и придерживая одной рукой передник, чтоб он не возился по земле, а второй рукой разгребала заросли. Чтоб лишний раз не тревожить старую спину, она как встала, так уже старалась и не разгибаться. Ее натруженные, сухие пальцы, потемневшие от солнца и работы, еще знали свое дело и ловко перебирали стебли.
– Вот это – репа, ее оставляем, – поясняла она, – а это сорняк, – и бабка Ружана безжалостно выдирала с корнем росток с круглыми шершавыми листочками, уже набравший розовые капельки-бутоны.
