– Будем надеяться, что это неправда, мистер Хэпли. Кто эти тайбани? И что за крупный банк или банки? Это «Виктория» или «Блэкс»?
– Возможно, это один из китайских банков. Прошу прощения, но я не могу раскрывать источник сведений. Но вам лучше подготовиться: уж очень, черт возьми, четкое создается впечатление, что большие парни нацелились на вас.
Глава 21
16:25
– Они не спят вместе, тайбань, – произнесла Клаудиа Чэнь.
– Что? – Данросс рассеянно поднял взгляд от кипы бумаг, которые просматривал.
– Не спят. Во всяком случае, не спали прошлой ночью.
– Кто?
– Бартлетт и ваша Сиранушечка.
Данросс прекратил работу.
– Вот как?
– Да. Спят в отдельных комнатах, на разных кроватях, завтракают вместе в главной комнате – пристойно одетые, что интересно, потому что и тот и другая ложатся в постель без одежды.
– Без одежды?
– Да. Во всяком случае, так было вчера вечером.
Данросс ухмыльнулся, и она порадовалась, что доставила ему удовольствие. За весь день он первый раз по-настоящему улыбнулся. С тех пор как она приехала в восемь утра, он работал будто одержимый, то и дело отлучаясь: в полицию, к Филлипу Чэню, к губернатору, два раза в банк, один раз в пентхаус, чтобы переговорить с каким-то человеком, которого она не знала. Ни минуты на ланч, а ведь, как доложил ей привратник, приехал тайбань на рассвете.
Она видела, какое бремя легло на него сегодня, бремя, под которым все тайбани рано или поздно сгибались – а иногда и падали. Она была свидетельницей того, как плохой джосс, одна неудача за другой – огромный ущерб в судоходстве в годы войны, катастрофическая потеря Гонконга, гибель сыновей и племянников – подкосили отца Иэна. А добила его утрата континентального Китая. На ее глазах события вокруг Суэца надломили Аластэра Струана, который так и не оправился от поражения. Невезение преследовало Аластэра, пока его не доконал организованный Горнтом обвал акций «Струанз».
«Какое это, должно быть, ужасное напряжение, – думала она. – Беспокоиться обо всех наших людях и нашем доме. Тревожиться из-за всех наших врагов, всех непредвиденных катаклизмов – и природных, и вызванных человеческой волей, – которые, похоже, никогда не кончатся. Помнить обо всех прегрешениях, беззакониях и дьявольских выдумках прошлого, которые того и гляди вырвутся из нашего родового ящика Пандоры, как это и случалось прежде время от времени. Жаль, что тайбани не китайцы. Тогда грехи прошлого были бы значительно легче».
– А почему вы так уверены, Клаудиа?
– Ни у того, ни у другого нет пижамы или ночной рубашки, какие показывают в кино, – просияла она довольной улыбкой.
– Откуда это вам известно?
– Умоляю, тайбань, не могу же я раскрывать свои источники!
– А что еще вам известно?
– Ах! – вздохнула она и тут же сменила тему разговора: – Собрание совета директоров «Нельсон трейдинг» начинается через полчаса. Вы просили напомнить. Можете уделить мне несколько минут до него?
– Да. Через четверть часа. И все же, – добавил он с категоричностью, которая была ей знакома слишком хорошо. – Что еще вам известно?
Она вздохнула, а потом с важным видом справилась в своих записях.
– Замужем она не была. О, множество ухажеров, но все ненадолго, тайбань. Вообще-то, по слухам, никто не…
Брови Данросса взметнулись вверх.
– Вы хотите сказать, что она девственница?
– О, насчет этого мы не совсем уверены. Известно лишь, что она никогда не задерживалась допоздна с каким-либо джентльменом и не оставалась на ночь. Нет. Единственный джентльмен, с которым она появляется на людях, – мистер Бартлетт, и это случается не часто. За исключением деловых поездок. Он, кстати, тайбань, очень даже переменчив – ходок. Вот даже какое слово употреблено. Ни одной дамы…
– Употреблено кем?
– Ах! У мистера «Красавчика» Бартлетта нет постоянной подруги, тайбань. Ничего серьезного, как говорится. Он развелся в пятьдесят шестом – как раз когда ваша Сиранушечка стала работать в его фирме.
– Она не моя Сирануш.
Клаудиа еще шире расплылась в улыбке:
– Ей двадцать шесть. Она – Стрелец.
– Кто-то стянул у нее паспорт или подглядывал?
– Господи боже мой, нет, тайбань. – Клаудиа сделала вид, что шокирована. – Я за людьми не шпионю. Я лишь задаю вопросы. Но могу поспорить на сотню, что было время, когда она и мистер Бартлетт… Ну, вы понимаете.
– Что тут спорить? Я бы удивился, узнав, что это не так. Он, несомненно, влюблен в нее, а она – в него. Вы же видели, как они танцевали. Какие могут быть споры?
Вокруг глаз у нее собралась сеточка морщин.
– Ну а если они никогда не были любовниками, какая будет ваша ставка?
– Как? Что еще там у вас? – подозрительно спросил он.
– Ставка, тайбань?
Он пристально посмотрел на нее:
– Тысяча против… Даю вам десять против одного.
– Принято! Сотня. Благодарю вас, тайбань. Ну так что насчет «Нельсон»…
– И все же откуда у вас вся эта информация? А?
Из бумаг, которые у нее были с собой, Клаудиа вытащила телекс. Остальные положила в ящик «Входящие».
– Позавчера вечером вы отправляли телекс нашим людям в Нью-Йорке с просьбой прислать информацию о ней и перепроверить досье Бартлетта. Ответ только что пришел.
Он взял в руки телекс и внимательно просмотрел его. Читал он очень быстро, а память у него была почти что фотографическая. В телексе содержалась информация, пересказанная Клаудиа, только без прикрас и цветистых интерпретаций, а также говорилось, что Кейси Чолок на учете в полиции, насколько известно, не состоит, что у нее сорок шесть тысяч долларов на сберегательном счете в Банке сбережений и кредитов Сан-Фернандо и восемь тысяч семьсот долларов на текущем счете в Банке Лос-Анджелеса и Калифорнии.
– Поразительно, как легко в Штатах выяснить, сколько у тебя денег в банке, верно, Клаудиа?
– Поразительно. Я бы никогда не хранила деньги в банке, тайбань.
Он ухмыльнулся:
– А только занимали бы там! Клаудиа, в следующий раз просто передавайте мне телекс, и все.
– Хорошо, тайбань. А разве в моей подаче некоторые вещи не становятся более захватывающими?
– Становятся. Но где здесь говорится о наготе? Вы это придумали!
– О нет, это из моего здешнего источника. Третья Горнич… – Клаудиа осеклась, но слишком поздно: она уже попала в западню.
Он улыбнулся ангельской улыбочкой:
– Ага! Шпионка в «Ви энд Эй»! Третья Горничная! Кто это? Что это за горничная, Клаудиа?
