– Да? Сколько?
– Еще сто тысяч долларов, если его найдут в течение трех дней.
Оба полицейских присвистнули.
– Предложено кем? – спросил Армстронг.
Преданно глядя на него, Одноногий пожал плечами.
– Никто не знает, Ваша Светлость. Говорят, один из Драконов – или все Драконы. Сто тысяч и продвижение по службе, если за три дня… если его вызволят живым. Прошу вас, позвольте теперь распорядиться насчет вашей еды.
Они смотрели ему вслед.
– Что это ты наехал на Одноногого? – спросил Армстронг.
– Надоело его сладкоречивое лицемерие и все эти мелкие головорезы поганые. Только плеткой можно решить наши проблемы с триадами.
Армстронг заказал пиво.
– Когда я надавил на сержанта Тан-по, не ожидал, что это подействует так быстро. Сто тысяч – деньги немаленькие! Не может быть, чтобы это было просто похищение. Господи Иисусе, такая сумма! Должно быть, тут что-то особенное.
– Да. Если это правда.
Но ни к каким выводам они не пришли, а когда оказались на ипподроме, Брайан Квок пошел связаться с Главным управлением, Армстронг же навел бинокль на Баттерскотч Лэсс. Кобыла уже покидала дорожку, чтобы отправиться вверх по склону холма назад в конюшни. «Похоже, она в прекрасной форме. Да и все остальные тоже. Черт, на которую ставить?»
– Роберт?
– О, привет, Питер.
Питер Марлоу улыбнулся.
– Рано встаем или поздно ложимся?
– Поздно.
– Заметили, как рванула Ноубл Стар, хотя жокей ничего не предпринимал?
– Какой вы глазастый.
Усмехнувшись, Питер Марлоу покачал головой и указал на группу людей вокруг одной из лошадок.
– Это мне Дональд Мак-Брайд сказал.
– Ага! – Мак-Брайд, один из распорядителей на бегах, был невероятно популярен. Этот евразиец занимался недвижимостью и приехал в Гонконг из Шанхая в сорок девятом. – Он, часом, не сказал, кто победит? Уж кому знать, как не ему?
– Нет, не сказал, но пригласил в субботу в свою ложу. Вы как, идете на скачки?
– А как же! Я подойду к вам в членскую ложу – я с такими «шишками» дел не имею!
Какое-то время они наблюдали за лошадьми.
– Голден Леди смотрится хорошо.
– Они все хорошо смотрятся.
– Ничего нового не слышно про Джона Чэня?
– Ничего. – В бинокль Армстронг увидел Данросса, беседовавшего с несколькими распорядителями. Неподалеку терся человек из Эс-ай, приставленный к тайбаню Кроссом. «Папка в пятницу, – подумал полицейский. – Чем быстрее мы увидим эти папки АМГ, тем лучше». Он ощутил легкую тошноту и не мог понять, то ли это дурное предчувствие в отношении документов либо «Севрина», то ли просто усталость. Он потянулся было за сигаретой и остановил себя: «Тебе не хочется курить, совсем не хочется». – Вам следует бросить курить, Питер. Это очень вредно.
– Да. Надо бросать. А у вас как, получается?
– Без труда. Да, Питер, вспомнил: старик дал добро на вашу поездку по пограничной дороге. Послезавтра, в пятницу, ровно в шесть ноль-ноль утра в Главном управлении Коулуна. Хорошо?
Сердце Питера Марлоу забилось чаще. Наконец-то он сможет взглянуть на материковый Китай, бросить взор в неизвестное. На Новых Территориях было лишь одно место – холм в пограничной полосе, – откуда туристы могли взглянуть на Китай, но находилось оно довольно далеко от границы, и с него мало что удавалось увидеть. Даже в бинокль.
– Вот здорово! – в восторге воскликнул он.
По совету Армстронга он обратился с письменной просьбой к комиссару. Пограничная дорога вилась вдоль всего берега. Движение любого транспорта и пешеходов по ней было запрещено, исключение делалось только для местных жителей на отдельных участках. Она тянулась по широкой нейтральной полосе между колонией и Китаем. Раз в день по ней проходил патруль под особым контролем. Гонконгское правительство не хотело вносить разлад в отношения с КНР.
– С одним условием, Питер: вы молчите об этом около года.
– Даю слово.
Армстронг подавил еще один зевок.
– Вы будете единственным янки, который когда-либо ездил или проедет по ней.
– Здорово! Спасибо.
– Почему вы приняли гражданство?
Питер Марлоу задумался.
– Я писатель. Это главный мой хлеб. Теперь люди начинают читать то, что я пишу. Возможно, мне хотелось бы иметь право выступать с критикой.
– Когда-нибудь были за «железным занавесом»?
– О да. В июле был в Москве на кинофестивале. Там Америку представлял фильм, снятый по моему сценарию.
[157] А что?
– Ничего. – Армстронг вспомнил о московских штампах в паспортах Бартлетта и Кейси. – Просто спросил, – улыбнулся он.
– Услуга за услугу. Я тут слышал кое-что про винтовки Бартлетта.
– Вот как? – Армстронг мгновенно сделал стойку, весь внимание. Питер Марлоу, редкая птица в Гонконге, был вхож во все слои общества, многие враждующие кланы принимали его как своего.
– Вероятно, это всего лишь разговоры, но некоторые приятели приходят вот к каким заключениям…
– Китайцы?
– Да. Они считают, что эти винтовки – пробная отправка. Она предназначалась одному из ваших пиратствующих китайских граждан – по крайней мере одному из тех, кто когда-то занимался контрабандой, – для переброски южновьетнамским партизанским бандам, вьетконговцам.
– Это слишком притянуто за уши, Питер, – хмыкнул Армстронг. – Гонконг не самый удобный перевалочный пункт для оружия.
– Да. Но эта отправка была особой, первой. С ней торопили, и осуществлена она была в спешке. Вы когда-нибудь слышали о группе «Дельта»?
– Нет. – Армстронг был поражен. Откуда Питер Марлоу знает об этой операции? Ведь Роузмонт, сообщивший о ней под большим секретом, уверял, что ее держат в строжайшей тайне.
– Насколько я знаю, Роберт, это отряд специально подготовленных солдат американской армии, спецподразделение, которое действует во Вьетнаме небольшими группами под контролем американской группы технической поддержки. За этим названием скрывается ЦРУ. Похоже, они работают настолько успешно, что Вьетконгу срочно потребовалось современное оружие в больших количествах, и он готов хорошо платить. Поэтому винтовки и отправили сюда срочно на самолете Бартлетта.
