– С каких это пор деньги стали паролем, отворяющим двери в Скаковой клуб? Тоже мне «Сезам, откройся»! Боже милостивый, Дональд, будь это так, на нас обрушилась бы целая лавина выскочек-китайцев – рисковых торговцев недвижимостью или игроков на фондовой бирже, сорвавших куш на нашем рынке. Нам и ветры пустить будет негде.
– Не согласен. Может быть, стоит увеличить число членов с правом голоса?
– Нет. Ни в коем случае. Конечно, вы, распорядители, поступите, как вам заблагорассудится. Но я предлагаю подумать.
Горнт был членом с правом голоса, но не распорядителем. Каждый год двенадцать распорядителей избирались тайным голосованием двумястами членами с правом голоса. Имя Горнта каждый год фигурировало в открытом списке кандидатов в распорядители, и каждый год он не набирал достаточного числа голосов. Большинство распорядителей переизбиралось членами клуба еще на один срок автоматически, пока они не уходили в отставку, хотя время от времени их лоббировали.
– Очень хорошо, – сказал Мак-Брайд. – Когда предложат его кандидатуру, я упомяну, что ты против.
Горнт многозначительно улыбнулся:
– Это равносильно тому, что он уже выбран.
Мак-Брайд усмехнулся:
– Не думаю, Квиллан. На сей раз будет по-другому. Паг попросил меня представить его всем. Должен сказать, что каждый раз он производит неважное впечатление. Я познакомил его с Полом Хэвегиллом, и Блицманн тут же начал сравнивать банковские процедуры здесь и в Штатах самым нелицеприятным образом. А при знакомстве с Тайбанем, – тут седеющие брови Мак-Брайда взмыли вверх, – он заявил, что рад знакомству, потому что хотел услышать из первых уст о «Карге» Струан, Дирке Струане, а также других пиратах прошлого и торговцах контрабандным опиумом! – Он вздохнул. – Иэн и Пол, конечно же, забаллотируют его, так что не думаю, что тебе стоит сильно переживать. На самом деле я вообще не понимаю, почему Паг продался американцам.
– Потому что он не такой, как его отец. С тех пор как старый сэр Томас умер, дела у «Дженерал сторз» идут все хуже и хуже. Тем не менее Паг лично получает шесть миллионов американских долларов и нерасторжимый контракт на пять лет. Так что для него это одно удовольствие, никакой головной боли, и семье не о чем беспокоиться. Он хочет удалиться на покой в Англию: Эскот
[163] и все такое.
– Ага! Тогда это очень хорошая сделка для старины Пага! – Мак-Брайд посерьезнел. – Квиллан, пятый заезд – интерес к нему просто огромный. Меня беспокоит, не вмешался бы кто. Мы собираемся усилить контроль над всеми лошадьми. Ходят слухи…
– Насчет допинга?
– Да.
– Слухи об этом ходят всегда, и всегда кто-нибудь пытается это сделать. Я считаю, что распорядители работают очень хорошо.
– Вчера вечером мы договорились ввести новое правило: впредь будет проводиться обязательный анализ на допинг до и после каждого заезда, как это делается на всех основных ипподромах в Англии и Америке.
– А успеваем к субботе? Как вы собираетесь это организовать?
– Пока не найдем специалиста, этим согласился заниматься доктор Мэн, полицейский патологоанатом.
– Прекрасная идея, – согласился Горнт.
Мак-Брайд вздохнул:
– Да, но Могучему Дракону не справиться с Местной Змеей. – Он повернулся и ушел.
Горнт задумался, потом подошел к своему тренеру, который стоял рядом с Пайлот Фишем и беседовал с его жокеем, Блуи Уайтом. Оба были австралийцы. Блуи Уайт числился менеджером в одном из транспортных подразделений компании Горнта, чтобы выступать как любитель.
– Доброе утро, мистер Горнт, – поздоровались они.
Жокей тронул рукой спустившийся на лоб завиток волос.
– Доброе утро. – Горнт посмотрел на них, а потом спокойно произнес: – Блуи, если выиграешь, получишь премию пять тысяч. Финишируешь позади Ноубл Стар – будешь уволен.
Невысокий, крепко сбитый мужчина побелел.
– Есть, папаша!
– Иди лучше переоденься, – распорядился Горнт, отпуская его.
– Я выиграю, – проговорил Блуи Уайт, уходя.
– Пайлот Фиш в очень хорошем состоянии, мистер Горнт, – встревоженно проговорил тренер. – Он постара…
– Если Ноубл Стар выиграет, ты уволен. Если Ноубл Стар финиширует раньше Пайлот Фиша, ты уволен.
– Клянусь, мистер Горнт. – Тренер вытер со лба внезапно выступившую испарину. – Я не слежу за тем, кто…
– Я не предлагаю что-либо делать. Я просто говорю, что будет с тобой.
Горнт мило кивнул и направился в ресторан клуба, откуда открывался вид на ипподром. Он заказал свой любимый завтрак – яйца «бенедикт» под голландским соусом, приготовленным по его собственному рецепту, который в ресторане держали исключительно для него, и яванский кофе, который поставлял тоже он.
Он пил третью чашку, когда подошел официант:
– Простите, сэр, вас к телефону.
Горнт направился к аппарату.
– Слушаю.
– Привет, мистер Горнт. Это Пол Чой… племянник мистера У… Надеюсь, не потревожил?
Горнт был удивлен, но виду не показал.
– Довольно рано звоните, мистер Чой.
– Да, сэр, но я решил в первый день выйти на работу пораньше, – торопливо проговорил молодой человек. – Поэтому, когда пару минут назад раздался звонок, оказалось, что я тут один. Звонил мистер Бартлетт, Линк Бартлетт. Ну, вы знаете, этот парень с контрабандными винтовками, миллионер.
– Бартлетт? – встревожился Горнт.
– Да, сэр. Он сказал, что хотел связаться с вами: якобы что-то срочное. Сказал, что пытался дозвониться к вам домой. Я прикинул, что к чему, и сделал вывод, что вы можете быть на разминке и что мне лучше не сидеть на заднице ровно. Надеюсь, не побеспокоил?
– Нет. Что он сказал?
– Только, что хотел поговорить с вами. Спросил, в городе ли вы. Я сказал, что не знаю, но поищу, оставлю вам записку и перезвоню ему.
– Откуда он звонил?
– «Вик энд Альберт», коулунская сторона. Шесть шесть два два три три, добавочный семь семь три – это добавочный его офиса, а не люкса.
Сказанное произвело на Горнта сильное впечатление.
– В закрытый рот мухи не залетают, мистер Чой.
– Господи, мистер Горнт, уж об этом вам точно никогда не стоит беспокоиться, – с жаром выпалил Пол Чой. – Мой старый Дядя У вколотил в нас это на всю жизнь.
– Хорошо. Спасибо, мистер Чой. До скорой встречи.
