– Да, сэр.
Горнт повесил трубку, подумал, потом набрал номер отеля.
– Семь семь три, пожалуйста.
– Линк Бартлетт.
– Доброе утро, мистер Бартлетт. Это мистер Горнт. Чем могу помочь?
– Ха, спасибо, что перезвонили. У меня есть тревожные новости, которые вроде бы вяжутся с тем, что мы с вами обсуждали.
– Вот как?
– Да. Название «Тода шиппинг» вам о чем-нибудь говорит?
Горнт живо заинтересовался.
– «Тода шиппинг» – огромный японский концерн: кораблестроительные верфи, сталелитейные заводы, тяжелое машиностроение. У «Струанз» заключена с ними сделка на два судна, кажется балкеры. А что?
– Похоже, что у «Тода» есть неоплаченные векселя «Струанз», шесть миллионов американских долларов тремя платежами – первого, одиннадцатого и пятнадцатого числа следующего месяца – и еще шесть миллионов в течение девяноста дней. Кроме того, еще шесть целых восемь десятых миллиона «Струанз» должны выплатить восьмого банку «Орлин интернэшнл» – вы их знаете?
Горнту стоило больших усилий говорить так, будто ничего не случилось.
– Да-да, я слышал о них, – пробормотал он, изумленный тем, что американец знает такие подробности о задолженностях. – Так и что?
– А то, что, насколько мне известно, «Струанз» располагают лишь одной целой тремя десятыми миллиона, у них нет финансовых резервов и недостаточный оборот средств, чтобы произвести платеж. Никаких значительных доходов не ожидается до получения семнадцати миллионов в качестве доли от одной из сделок «Коулун инвестментс», а это произойдет не раньше ноября, и они уже на двадцать процентов превысили свой кредит в банке «Виктория».
– Это… это весьма конфиденциальные сведения, – выдохнул Горнт. Сердце бешено колотилось в груди, воротник рубашки стал тесным. О двадцатипроцентном превышении кредита он знал – ему сказал Пламм. Об этом могли знать все члены совета директоров банка. Но не подробные сведения о наличных средствах компании или их обороте.
– Зачем вы мне все это говорите, мистер Бартлетт?
– Насколько ликвидны вы?
– Я уже говорил вам, что «Ротвелл-Горнт» в двадцать раз сильнее «Струанз», – автоматически соврал он. Эта ложь далась без труда, а в голове вертелись восхитительные возможности, которые открывала полученная информация. – А что?
– Если я заключу сделку со «Струанз», они используют мой авансовый платеж, чтобы соскочить с крючка «Тода» и «Орлин», – при условии, что не получат от своего банка дополнительного кредита.
– Да.
– «Вик» поддержит Данросса?
– Они всегда его поддерживали. А что?
– Если они этого не сделают, у него будут большие проблемы.
– «Струанз» – довольно крупный акционер. Банк обязан поддерживать их.
– Но Данросс превысил кредит, и Хэвегилл ненавидит его. Акции дома Чэнь, «Струанз» и их номинальных лиц вместе составляют двадцать один процент…
У Горнта чуть трубка не выпала из рук.
– Где, черт возьми, вы берете эту информацию? Такого не может знать никто, кроме своих!
– Верно, – спокойно согласился американец. – Но это факт. Вы могли бы собрать остальные семьдесят девять процентов?
– Что?
– Будь у меня партнер, который смог бы настроить банк против «Струанз» – только на этот раз, – и если им нигде больше не предоставят кредита… Грубо говоря, все дело в том, чтобы рассчитать время. Данросс поставил себя в смертельно опасное положение, перебрав с кредитами, и это означает, что он уязвим. Если его банк не предоставит «Струанз» кредит, ему придется что-то продавать или добиваться открытия новой кредитной линии. И в том, и в другом случае он широко раскрыт для атаки и созрел для того, чтобы его купили по распродажной цене.
Горнт вытер пот со лба, голова шла кругом.
– Где, черт возьми, вы получили всю эту информацию?
– Позже, не сейчас.
– Когда?
– Когда войдем в клинч.
– Насколько… насколько вы уверены, что ваши цифры верны?
– Вполне уверен. У нас его балансы за последние семь лет.
Несмотря на всю свою выдержку, Горнт растерялся:
– Но это невозможно!
– Может, поспорим?
Теперь Горнт был потрясен по-настоящему и пытался заставить сознание работать. «Будь осторожен, – увещевал он себя. – Ради бога, держи себя в руках».
– Если… если у вас все это есть, если вам это известно и вы получаете последнее… структуру взаимосвязей их компании… Если бы вы это знали, со «Струанз» можно было бы делать все, что угодно.
– Это у нас тоже есть. Хотите участвовать?
Горнт услышал свой спокойный голос, хотя никакого спокойствия не ощущал:
– Конечно. Когда мы могли бы встретиться? На ланче?
– А что, если встретиться сейчас? Но не здесь и не в вашем офисе. Нужно, чтобы все было шито-крыто.
Сердцу Горнта стало тесно в грудной клетке. Во рту появился отвратительный привкус. Горнт мучительно раздумывал, насколько можно доверять Бартлетту.
– Я… я пришлю за вами машину. Мы можем поговорить в машине.
– Прекрасная идея, но, может, я встречу вас на гонконгской стороне? У терминала «Голден ферриз» через час.
– Прекрасно. Моя машина – «ягуар», номер – четыре восьмерки. Я буду у стоянки такси.
Он повесил трубку, какое-то время стоял, уставившись на телефон, потом вернулся за столик.
– Надеюсь, новости не плохие, мистер Горнт?
– Э-э… нет, совсем нет. Благодарю.
– Еще немного вашего особого кофе? Только что сварили.
– Нет, благодарю вас. Лучше полбутылочки шампанского. «Тэтэнже блан де блан». Пятьдесят пятого года. – Он откинулся на стуле. Ощущение было очень странное. Враг почти у него в руках – если факты американца верны, если ему можно доверять и если он не состоит в каком-нибудь хитром заговоре с Данроссом.
Принесли вино, но Горнт едва попробовал его. Всем существом он сосредоточился на предстоящей встрече, скрупулезно все анализируя и готовясь.
* * *
Высокий американец пробирался через толпу, и на мгновение Горнт позавидовал ему: его подтянутой стройной фигуре, легкой небрежной одежде – джинсы, рубашка с открытым воротом, спортивная куртка – и очевидной уверенности. Увидев «навороченный» фотоаппарат, англичанин язвительно улыбнулся, потом поискал глазами Кейси. Когда стало очевидно, что Бартлетт один, он ощутил разочарование. Но не расстался с восхитительным предвкушением, владевшим им с той самой минуты, когда он положил телефонную трубку.
Горнт нагнулся и открыл дверцу.
