Гэваллан обрушился на нее:
– На этой земле много чего скверного, неправильного и нечестного… – Его бесило то, что Кейси все время влезает в его беседу с Бартлеттом. Он было собрался задать ей по полной, но решил, что сейчас не время и не место, и поэтому мило проговорил: – Но конечно, вы правы. Никому не хочется наживаться на смерти. С вашего позволения, я пойду… Вы знаете, как найти свои места? Там должны быть карточки с фамилиями. Ужин может начаться в любую минуту. Это уже становится неприличным…
Он ушел.
– Не думаю, что я ему нравлюсь. – Кейси проговорила это так, что все засмеялись.
– Вы правильно сказали, Кейси, – обратилась к ней Орланда. – Вы правы. Война – это ужасно.
– Вы были здесь во время войны? – с невинным видом спросила Кейси.
– Да, но в Макао. Я португалка. Мать рассказывала, что там было не так уж плохо. Японцы не трогали Макао, потому что Португалия сохраняла нейтралитет. Конечно, мне всего двадцать пять, – как бы между прочим добавила она, – поэтому я почти ничего не помню. Когда кончилась война, мне не было и семи. В Макао хорошо, Кейси. Совсем не так, как в Гонконге. Может, вам с Линком захочется побывать там. Это стоит посмотреть. С удовольствием буду вашим гидом.
«Еще бы», – думала Кейси. В свои двадцать шесть она ощущала себя старше Орланды, у которой была кожа семнадцатилетней.
– Было бы здорово. Но, Ландо, что случилось с Эндрю? Чего он так разошелся? Потому что я, женщина, и вдруг вице-президент и все такое?
– Сомневаюсь. Уверен, что вы преувеличиваете, – промолвил Мата. – Он не слишком жалует Америку. Его бесит, что Британской империи больше нет, а Соединенные Штаты, в руках которых судьба всего мира, совершают, как ему кажется, очевидные ошибки. Боюсь, что с ним согласится большинство англичан! Отчасти это, конечно, ревность. Но вам не следует обижаться на Эндрю. В конце концов, ваше правительство действительно бросило Гонконг на произвол судьбы в сорок пятом, когда возникла угроза вторжения Чан Кайши. Его остановили английские военные корабли. Америка встала на сторону советской России против англичан в Суэцком конфликте, поддержала против них евреев в Палестине
[203] – примеров десятки. Верно и то, что, по мнению большинства из нас, ваше теперешнее враждебное отношение к Китаю не отвечает здравому смыслу.
– Но они такие же коммунисты, как и русские. Они пошли сражаться с нами, когда мы лишь пытались защитить свободу в Южной Корее. Мы и не думали нападать на них.
– На протяжении всей своей истории Китай всегда переходил Ялу,
[204] когда иностранный захватчик приближался к этой границе. Всегда. Ваш Макартур
[205] должен был лучше разбираться в истории, – терпеливо объяснял Мата, думая: «Неужели она так же наивна и в постели?» – Ему следовало это знать. Он – или ваш президент – вынудил Китай встать на путь, на который китайцам не хотелось становиться. В этом я абсолютно уверен.
– Но мы не были захватчиками. Это Северная Корея вторглась в Южную. Мы лишь хотели помочь людям обрести свободу. Мы ничего не рассчитывали получить от Южной Кореи. Мы потратили миллиарды, чтобы помочь этому народу остаться свободным. Посмотрите, что Китай сделал с Тибетом
[206] – или с Индией в прошлом году.
[207] Такое впечатление, что всю вину везде сваливают на нас, а ведь все, к чему мы стремимся, – это защитить свободу. – Она замолчала, потому что по залу пронесся вздох облегчения. Люди направлялись к своим столикам. В зал уже входили официанты с блюдами, накрытыми серебряными крышками. – Слава богу! Я умираю от голода!
– Я тоже, – подхватил Бартлетт.
– Для Шити это еще рано, – усмехнулся Мата. – Орланда, ты должна была предупредить, что у нас уже вошло в обычай перекусывать перед любым его банкетом.
Орланда лишь улыбнулась своей милой улыбкой, а Кейси сказала:
– Орланда предупредила Линка, а он – меня, но я посчитала, что продержусь.
Она посмотрела на соперницу, которая была чуть не на полголовы ниже, примерно пять футов три дюйма. Первый раз в жизни Кейси почувствовала себя большой и неуклюжей.
«Не обманывайся, – напомнила она себе, – с того самого момента, когда ты вышла из отеля на улицу и увидела, какие у китайских девушек и женщин маленькие руки, ноги и тела, ты ощутила себя ужасно огромной и чужой среди всей этой черноглазой и темноволосой мелкоты. Да. Теперь понятно, почему они смотрят на нас, разинув рот. Не говоря уже об обычных туристах – крикливых, тучных, вышагивающих вразвалочку…
И все-таки, Орланда Рамуш, какой бы прелестницей и умницей ты себя ни мнила, ты не та, кто нужен Линку Бартлетту. Так что можешь отдохнуть от этой мысли!»
– В следующий раз, Орланда, – мило проговорила она, – я постараюсь больше прислушиваться к вашим рекомендациям.
– Рекомендую нам всем пойти ужинать, Кейси. Я тоже голодна.
– Мне кажется, мы все сидим за одним столом, – сообщил Мата. – Должен признаться, об этом позаботился я.
С довольным видом он увлек их за собой, возбужденный больше обычного желанием затащить Кейси в постель. Он загорелся, как только увидел американку. Отчасти из-за ее красоты, высокого роста и цветущей груди, которые контрастировали с миниатюрными формами азиаток. Отчасти благодаря тому, что рассказала Орланда. Но в основном им руководила внезапно пришедшая в голову мысль, что, разрушив связь между Бартлеттом и Кейси, он может воспрепятствовать попыткам «Пар-Кон» проникнуть в Азию.
«Лучше как можно дольше не пускать к нам американцев с их лицемерной, непрактичной моралью и привычкой везде совать свой нос, – думал он. – А если у Данросса не состоится сделка с „Пар-Кон“, ему придется продать нужный мне контрольный пакет. И тогда наконец-то, вне зависимости от всех данроссов и струанов, я стану тайбанем Благородного Дома.
Мадонна, славная все же штука жизнь. Что любопытно: эта женщина может стать ключом к самому хитрому замку в Азии, – думал он. Потом, довольный, добавил: – Ясное дело, ее можно купить. Вопрос лишь в цене».
Глава 37
23:01
