Горнт и все остальные на верхней палубе прислушивались к происходившему внизу столпотворению. Их здесь еще оставалось человек тридцать. Горнт допил свой стакан, поставил его и подошел к группе, окружившей Данросса. Орланда так же сидела, комкая в руках носовой платок, Флер и Питер Марлоу сохраняли внешнее спокойствие, и сам Данросс, как всегда, не терял самообладания.
«Прекрасно», – подумал Горнт, благословляя все, что унаследовано от предков и чему его научили. Так уж повелось у британцев: какой бы тебя ни охватывал страх перед лицом опасности, ты не должен обнаруживать его, чтобы не потерять достоинства. «К тому же, – напомнил он себе, – многие из нас бо́льшую часть жизни провели или под бомбами, или под пулями. Нас и топили, и бросали в лагеря для военнопленных, а некоторые просто служили». Сестра Горнта проходила службу в женском корпусе Королевского военно-морского флота, мать дежурила во время авианалетов, отец был в армии, дядя погиб в битве за Монте-Кассино,
[212] а сам он, вырвавшись из Шанхая, служил в австралийской армии в Новой Гвинее, потом прошел с боями всю Бирму и дошел до Сингапура.
– Иэн, – сказал он, стараясь, чтобы его голос звучал достаточно бесстрастно, – такое впечатление, что пожар уже добрался до площадки первого этажа. Я предлагаю поплавать.
Данросс бросил взгляд на огонь около выходной двери.
– Не все дамы умеют плавать. Давайте подождем еще пару минут.
– Хорошо. Думаю, что тем, кто не против прыгнуть, нужно выйти на палубу. Этот пожар такая докука…
– Я совсем не считаю, что он нагоняет скуку, – вскинулась Кейси.
Все засмеялись.
– Это просто выражение такое, – объяснил Питер Марлоу.
Под палубами раздался взрыв, и ресторан слегка качнуло. Наступила жуткая тишина.
В кухне огонь дошел уже до кладовых и подобрался к четырем оставшимся четырехсотлитровым бочкам с маслом. Взорвавшись, одна из них разворотила пол, проделав в нем зияющую дыру, и выгнула борт ресторана. Шпигаты наполнились тлеющими головешками, горящим маслом и отчасти морской водой. От взрыва разошлись главные шпангоуты плоскодонного корпуса, и через швы стала поступать вода. Наружу выскочили целые полчища крыс и заметались в поисках выхода.
От взрыва еще одной толстой металлической бочки образовалась широкая пробоина в корпусе чуть ниже ватерлинии, и огонь стал распространяться во все стороны. Люди на набережной затаили дыхание, некоторые даже шарахнулись назад, хотя никакой опасности не было. Другие нервно засмеялись. Рванула очередная бочка, и во все стороны хлынула волна пламени. Опоры потолка и стропила значительно ослабли и, пропитавшись маслом, загорелись. Сверху, с первой палубы, доносился зловещий топот ног обезумевших, пытающихся спастись людей.
Грей был чуть выше площадки первого этажа, по-прежнему с ребенком на руках. Он держался одной рукой за перила, в страхе толкая тех, кто был впереди и сзади. Дождавшись своей очереди, он проскочил мимо огня на площадке первого этажа, закрывая, как только мог, ребенка, и припустил вниз по лестнице, благо путь в основном был свободен. Ковер у порога уже начал дымиться, пол дрожал, и один грузный мужчина споткнулся.
– Ну что же вы! – в отчаянии крикнул Грей тем, кто был за спиной.
Он добрался до порога, зажатый как спереди, так и сзади. Не успел он ступить на трап, как взорвались две последние бочки, пол позади исчез, а его вместе с ребенком и всех остальных, как соломинки, швырнуло вперед.
Из толпы зевак выбежал Хью Гутри и оттащил Грея на безопасное место.
– Вы как, ничего, старина? – задыхаясь, спросил он.
Грей был наполовину оглушен, тяжело дышал, одежда на нем тлела, и Гутри стал охлопывать руками тлеющие места.
– Да… да, думаю, ничего… – проговорил еще не совсем пришедший в себя Грей.
Гутри осторожно поднял ребенка, который был без сознания, и вгляделся в него:
– Бедный малыш!
– Он умер?
– Не думаю. Держите… – Гутри передал маленького китайчонка кому-то из зевак, и оба ринулись к выходу из ресторана, чтобы помочь остальным, еще оглушенным взрывом и беспомощным. – Господи всемогущий! – вырвалось у Гутри, когда он увидел, что через выход уже не пройти. За шумом и гамом нарастал вой приближающихся сирен.
На верхней палубе огонь около выхода разгулялся вовсю. Перепуганные люди, кашляя, устремились назад в зал: пожар, который охватил уже всю нижнюю палубу, заставил их подняться наверх по лестнице. Смятение и смрад страха тяжело повисли в воздухе.
– Иэн, лучше бы нам убраться отсюда к черту, – сказал Бартлетт.
– Да. Квиллан, будь добр, веди всех за собой и командуй на палубе, – попросил Данросс. – А я буду держать оборону здесь.
Горнт повернулся и зычно крикнул:
– Все сюда! На палубе вы будете в безопасности… По одному…
Он открыл дверь, расположился около нее и постарался упорядочить это спешное отступление.
Китайцев было всего несколько человек, остальные – англичане. Оказавшись на открытом воздухе, все немного оправились от испуга и радовались, что нет дыма.
Ожидавший в зале Бартлетт был взволнован, но страха по-прежнему не испытывал, зная, что может разбить любое окно и вместе с Кейси выпрыгнуть за борт.
Люди, спотыкаясь, шли мимо. Из кухонного лифта вырывалось все больше огня, снизу донесся глухой взрыв.
– Как ты, Кейси?
– О’кей.
– Выходи на воздух!
– Вместе с тобой.
– Ладно, – ухмыльнулся Бартлетт.
Народу в зале оставалось все меньше. Он помог выйти леди Джоанне, потом – прихрамывавшему Хэвегиллу и его жене.
Кейси заметила, что Орланда по-прежнему сидит на стуле, словно окаменев. «Бедная девочка», – сочувственно подумала она, вспомнив свой всепоглощающий ужас на том, калифорнийском, пожаре. Она подошла, тихо сказала:
– Пойдемте, – и помогла Орланде встать. У португалки дрожали колени. Одной рукой Кейси обняла ее.
– Я… я потеряла сумочку, – пробормотала Орланда.
– Не потеряли – вот она. – Кейси подняла сумочку со стула и, так же обнимая Орланду, почти вытолкнула ее на свежий воздух.
На палубе было полно народу, но, очутившись там, Кейси почувствовала огромное облегчение.
– Все хорошо, – ободряюще сказала она, подведя Орланду к перилам, и та крепко ухватилась за них.
Кейси обернулась, поискала глазами Бартлетта и увидела, что он и Горнт наблюдают за ней из зала. Бартлетт помахал ей, она помахала в ответ: ей хотелось, чтобы он был уже здесь, рядом.
