– Если вы хотите прерваться на ланч, я не возражаю.
– Прекрасно, – просиял Гэваллан, и остальные облегченно вздохнули. – Ланч начинается в двенадцать сорок. Перед этим вам, наверное, хотелось бы попудрить носик.
– Да, благодарю вас. – Она понимала: им хочется сплавить гостью, хоть ненадолго, чтобы обсудить ее, а потом и сделку.
«Должно бы быть наоборот, – подумала она, – но не будет. Нет. Будет так же, как всегда: они станут спорить, кто первым добьется успеха. Но никому из них надеяться не на что, потому что сейчас я не хочу никого из них, каким бы по-своему привлекательным ни казался каждый. Эти мужчины ничуть не отличаются от всех, кого я знаю: они хотят не любви, им нужен лишь секс.
Линк – исключение.
Не думай о Линке, и о том, как сильно ты любишь его, и о том, как отвратно прошли все эти годы. Отвратно и восхитительно.
Помни о данном обещании.
Я не буду думать о Линке и любви.
Не буду до моего дня рождения, а до него осталось девяносто восемь дней. На девяносто восьмой день заканчивается седьмой год, и благодаря моему милому к этому времени у меня будут „отвальные“, и мы станем по-настоящему равны, и с Божьей помощью у нас будет этот Благородный Дом. Станет ли он моим свадебным подарком ему? Или его подарком мне?
Или прощальным подарком».
– Где комната для дам? – Она встала, все поднялись следом и теперь возвышались над ней, кроме Филлипа Чэня – она была выше его на целый дюйм, – и Гэваллан объяснил ей, как пройти в дамскую комнату.
Линбар Струан распахнул перед гостьей дверь и закрыл за ней. Потом ухмыльнулся:
– Спорю на тысячу, у тебя ничего не выйдет, Жак.
– Еще одна тысяча, – подхватил Гэваллан. – И десять, что не получится у тебя, Линбар.
– Принято, – откликнулся Линбар. – При условии, что она пробудет здесь месяц.
– Что-то не те уже у тебя темпы, а, старина? – сказал Гэваллан, а потом обратился к Жаку: – Ну как?
Француз улыбнулся:
– Двадцать за то, что тебе, Эндрю, никогда не завлечь такую даму в постель. Равно как и тебе, бедный малыш Линбар. Пятьдесят за это против твоей лошади.
– Мне моя кобылка нравится, клянусь Господом. У Ноубл Стар большие шансы победить. Она лучшая в нашей конюшне.
– Пятьдесят.
– Сто, и я подумаю.
– Настолько мне не нужна ни одна лошадь, – снова улыбнулся Жак, глядя на Филлипа Чэня. – Что ты думаешь, Филлип?
Филлип Чэнь встал:
– Думаю, поеду-ка я на ланч домой и предоставлю вас, жеребцов, вашим мечтаниям. Забавно, однако, что все вы спорите на то, что ничего не получится у других, а не на то, что получится у кого-то из вас.
Они снова рассмеялись.
– Глупо давать нам что-то дополнительно, а? – сказал Гэваллан.
– Сделка – просто фантастика, – воскликнул Линбар Струан. – Господи, дядя Филлип, просто фантастика!
– Как и ее derrière,
[57] – добавил де Вилль тоном знатока. – А, Филлип?
Филлип Чэнь добродушно кивнул и вышел. Но, увидев входящую в дамскую комнату Кейси, подумал: «Айийя, кому вообще нужен такой большой кусок?»
Войдя в туалет, Кейси изумленно огляделась. Вокруг чистота, но запах такой, будто никто за собой не смывает, да еще ведра наставлены одно на другое, некоторые с водой. Из-за лужиц расплесканной воды кафельный пол казался грязным. «Я слышала, что гигиена у англичан не на высоте, – с отвращением подумала она, – но чтобы здесь, в Благородном Доме? Уф! Поразительно!»
Она зашла в одну из кабинок, скользя на мокром полу. Закончив свои дела, нажала на ручку. Никакого эффекта. Она нажала еще раз и еще, но ничего так и не произошло. Выругавшись, она подняла крышку сливного бачка. Он был сухой и ржавый. В раздражении она открыла дверную задвижку, подошла к раковине и открыла кран. Вода не полилась.
«Что здесь вообще происходит? Могу поспорить, эти ублюдки нарочно послали меня сюда!»
Она нашла чистые полотенца для рук, неумело вылила ведро воды в раковину, расплескав немного, помыла руки и вытерла их, разозлившись из-за того, что намочила туфли. Потом вдруг вспомнила, взяла еще одно ведро и опорожнила его в унитаз. Третье ведро пришлось использовать, чтобы снова помыть руки. Уходя, она чувствовала себя так, будто вся измаралась.
«Наверное, что-то случилось с этой проклятой трубой, а водопроводчик придет только завтра. Черт бы побрал все эти водопроводы! Успокойся, – сказала она себе. – Ты начнешь делать ошибки».
Коридор был устелен изящными китайскими шелковыми коврами, а стены увешаны картинами маслом с изображениями клиперов и китайских пейзажей. Подойдя к залу совета директоров, она услышала приглушенные голоса и смех – так смеются после скабрезной шутки или непристойного высказывания. Она знала, что стоит открыть дверь, как атмосфера добродушного подшучивания и товарищества исчезнет и снова повиснет неловкое молчание.
Она отворила дверь, и все встали.
– У вас что-то с водопроводом? – спросила она, еле сдерживаясь.
– Нет, не думаю, – удивился Гэваллан.
– Так вот: воды нет. Разве вы не знали?
– Конечно нет… О! – осекся он. – Вы же остановились в «Ви энд Эй», так что… Неужели вам никто не сказал о перебоях с водой?
Они заговорили все сразу, но Гэваллан перебил всех:
– У «Ви энд Эй» своя система водоснабжения – как и у пары других отелей, – а для остальных вода подается только четыре часа каждый четвертый день, так что приходится пользоваться ведрами. Мне и в голову не пришло, что вы не знаете. Прошу прощения.
– Как же вы управляетесь? Каждый четвертый день?
– Да. Четыре часа, с шести до восьми утра, а потом с пяти до семи вечера. Ужасно неудобно, потому что, конечно, приходится набирать воду на четыре дня. В ведра, ванную, куда только можно. Ведер не хватает: воду дадут только завтра. Боже мой, у вас ведь там была вода, да?
– Да, но… Вы хотите сказать, что водопровод не работает? Везде? – Она никак не могла в это поверить.
– Да, – терпеливо подтвердил Гэваллан. – Кроме этих четырех часов каждый четвертый день. Но вам в «Ви энд Эй» беспокоиться нечего. Отель стоит прямо на набережной и может пополнять свои резервуары с лихтеров – воду, конечно, приходится покупать.
– Значит, вы не можете принять душ или помыться?
– На такой жаре через три дня все порядком засаливаются, но, по крайней мере, труба для всех одна. И потом, это тренировка на выживание, когда перед уходом ты должен убедиться, что остается еще полное ведро.
– Я понятия не имела. – Она в ужасе вспомнила, что вылила целых три ведра.
