Саша вытаращила глаза. Кот смотрел в сторону, но все равно было ясно, что он приоткрывал пасть. А Лиза заранее обернулась к гостье, и было понятно, что она-то как раз молчит. И даже не чревовещает – в такой узкой комнате было совершенно ясно, расположен ли источник звука на полметра правее или левее. Так вот, источником звука тут однозначно был кот Диктофон.
– С ума сойти. – Саша скосила глаза на феек-кофеек. Те вольготно расселись вдоль края стола и свесили ножки, а теперь еще и аплодировали собрату-фамильяру. – Официально заявляю: я за сегодняшнее утро наудивлялась на всю оставшуюся жизнь. Теперь меня ничем не проймешь.
– Ой, не зарекайся, – покачала кудрявой головой новая подруга.
– Ой, не зарекайся, – в тон ей повторил кошак.
Всю дорогу до метро Саша пыталась унять головокружение. Вернее, вголовенеукладывание. И сложнее всего, как ни странно, было уложить в голове не коридоры-веяния-кота. Тут уж действительно – предел возможности удивляться достигнут. Трудно было поверить в ту легкость, с которой она болтала с Лизой и Амарго. Как будто бы они встретились не в таинственных кофейных коридорах, а в банальном школьном. Или даже как будто бы в Интернете.
– У меня тоже могут быть друзья, – сказала Сашка автомату-турникету в метро на Гостином Дворе.
– Я могу быть почти как все, – сказала она черному движущемуся полу – траволатору, что доставил ее из подземелья на освещенную солнцем и продуваемую всеми ветрами Беговую.
До дома она почти бежала, разве что у кофейного киоска остановилась как обычно.
– Большой… – начала говорить еще на вдохе, и дыхание сбилось.
– …латте, – закончила за нее продавщица. – Знаю, как обычно. Чего так несешься?
Она была совсем молоденькая. Постарше Сашки, конечно, но едва ли намного. Из-под капюшона черной толстовки (ну и денек – третья особа женского пола встречается, и вторая в толстовке с капюшоном!) на лоб падала светлая челка, серо-зеленые глаза смотрели внимательно и немного насмешливо. Как будто не только очередная девчонка в капюшоне, а еще одна кофейная ведьма повстречалась. Не, ну а что? Безумный день или какой?
– Домой надо, – невнятно пояснила Саша, выныривая из потока мыслей. К счастью, в кармане юбки кроме крупной купюры нашлась еще и двухсотенная бумажка. Кофе из киоска не шел ни в какое сравнение с Сашкиным домашним. Но подействовал как топливо, на котором она не только до дома долетела, но и на шестой этаж вспорхнула, не дожидаясь лифта.
Дверь оказалась незаперта. И только Сашка юркнула в прихожую, над ней навис дед Алексей. Он был высокий, сутулый и старый. Сколько девочка себя помнила, он выглядел эдакой античной развалиной. Но впечатление «развалины» было обманчивым – здоровья и энергии у старика было хоть отбавляй.
– Куда ты пропала?! – с порога обрушился на нее дед. – И без телефона! Санька, ты меня до инфаркта доведешь.
– За кофе ходила. – Саша продемонстрировала стаканчик. – Твой придурочный Серый знаешь, что сделал?
И со вкусом наябедничала, упустив разве что глюк с черепом. Вот заодно и логическое объяснение тому, что вместо варки домашнего кофейка поперлась за покупной бурдой почти к метро. Но дед только головой покачал.
– Знаю уже. Серый сам сознался. Не бойся, он к тебе больше не подойдет. Но если хочешь, я его вышвырну отсюда. И уволю заодно.
Сашка дернула плечом. Честно говоря, по сравнению с последующими событиями, история с Серым меркла, бледнела, теряла значимость. Да и в простое дедушкино обещание «он к тебе не подойдет» Сашка верила безоговорочно.
– Так и будешь у порога мяться? – насмешливо спросил вдруг дед. – Не спросишь даже, только ли из-за Серого я тебя искал?
Вот теперь-то Сашка обратила внимание на то, что одну руку дед держит за спиной.
– Ой, я даже догадаюсь зачем! – Она потопала в комнату.
Дед усмехнулся и последовал за ней. В способах побаловать любимую внучку он был верен себе, оттого предсказуем. Но радости эта предсказуемость никак не умаляла. Потому что…
– На-ка, примерь! – И в руки Саше из дедушкиных перекочевал мягкий, пухлый, как подушка, но совсем невесомый сверток.
– Ой, деда-аа… – выдохнула она, разворачивая свитер.
Вот ведь, час назад выслушивала дифирамбы дедушке и думала, что такого крутого предка как у нее, нет больше ни у кого. А он – раз! – И сам себя превзошел.
Потому что дед Леша был не просто пенсионером, строго говоря, он вообще ни на какую пенсию никогда не уходил. Он профессионально занимался весьма странным для серьезного дядьки делом – вязал. Да не какие-нибудь банальные носочки! В умеренно узких кругах он был известен как крутой дизайнер трикотажных нарядов. Многие модницы гонялись и стояли в очереди за его платьями, свитерами, шапками и прочими волшебно-красивыми (и о-о-о-чень недешевыми!) изделиями. А Сашке повезло. Она все получала вне очереди и за просто так. Правда, дед посмеивался, что на самом деле наряды ей доставались «за рекламу и пиар», потому что она с удовольствием наполняла своими фотографиями соцсети – и личную страничку, и «рабочую», где писала о кофе и назначала встречи с клиентами, жаждавшими предсказаний.
Вот и сейчас Сашка чуть о кофейных чудесах и крылато-хвостатых феях не забыла, расправляя очередное диво-дивное, вышедшее из-под ловких, совсем не стариковских дедовых рук. Пряжа объемная – чуть ли не в палец, с шерстяным запахом, но мягкая как пух. Узор из кос и шишечек-узелков как бы уплотнялся от подола к плечам, а вместо ворота была очередная толстенная коса. Ой-ой, надо мерить…
– Надо, так меряй, – снова усмехнулся дед. Видимо, последнюю фразу она выдала вслух. А может, и не только последнюю – дед едва смех сдерживал. – А я, так и быть, отвернусь. Совсем ты взрослая стала, Сашок.
Сашка стащила с себя белый свитер. Нырнула в бежево-оливковое мягкое облако. Двойной виток косы оплел плечи как живой. Рукава оказались ее любимой длины – до ямки у основания большого пальца. Да и весь свитер тоже: хочешь – носи как платье, а хочешь – с джинсами или с узкими штанами. Вот разве что с домашней юбкой до пола немного перебор с уютностью получается. Ох, ну и видок у нее был, пока она через половину Питера тащилась…
– Ой, деда! – выдохнула она, глядя в зеркало в двери шкафа. – Ты волшебник!
– Сказал бы я, что нет-нет, я только учусь, милая золушка, – как всегда со смехом в голосе отозвался дед Леша, – но только чего уж греха таить, волшебник, как есть. Не сам придумал, люди так говорят.
Саша всмотрелась в свое отражение. Цвет этот шел ей умопомрачительно, как бы добавляя зелени светло-карим глазам, оттеняя загар и придавая легкий русалочье-зеленый оттенок волосам. Не оттенок даже, а так… всего лишь намек. И вдруг в складках скинутого на стул белого свитера что-то зашевелилось. Фейки! Вот заразы мелкие! С тех пор как они вышли из кофейного коридора в комнату Лизы, фейки-кофейки сидели в Сашкиных рукавах тише мышек. А теперь им, видимо, надоело, и они решили выбраться на свободу. Хорошо, что почти сливались со свитером, и хорошо, что выбирались совершенно бесшумно. А то только дедулиного инфаркта ей не хватало.
