– Нет, ты путаешь, Саша! – Серый погрозил пальцем, а второй рукой нервно забарабанил по столу. – Нет стороны добра и стороны зла. Потому что все в мире делится не так. Все на свете, ведьмочка, делится не на добро и зло. Не на своих и чужих. Не на правых и неправых. Только на Живое и Мертвое. Меняя веяния чувств в кофейном потоке, ты меняешь помыслы человека. Но ты не можешь сделать никого счастливее, удачливее или здоровее. Только сместить фокус с Жизни на Смерть. Или наоборот.
– Конечно наоборот! – Сашка хлопнула по столу ладонью. – Поверить не могу, что кто-то делает пакости незнакомым людям. Ну, или знакомым, неважно…
Серый задумчиво поглядел мимо Саши. Тоже на залив, наверное.
– Все люди разные. Ведьма входит в Сеть такой, какой она является. Со всеми своими радостями и печалями. Обидами, поражениями, переживаниями. Невозможно понять, почему ведьма делает тот или иной выбор. Но, несомненно, она делает его сама, без принуждения, каждый раз меняя веяние. Это странно, но бесконечное множество волевых свободных решений делает вас пешками в этой игре. Знаешь, что, дойдя до противоположного края доски, пешка становится королевой? В шахматы играешь?
– Не играю. Но «Алису в Зазеркалье» читала. – Саша допила кофе и пошла варить следующую порцию.
– И мне тоже. – Серый поднял пустую чашку. При его облике ролевика-толкиниста это выглядело так, будто он сейчас как треснет ею по столу! «Хозяин, еще кружку твоего доброго эля!». – Слушай, как ты можешь просто кофе пить и ничего не есть? Давай-ка бутербродов каких наделай, а я сейчас!
Серый подскочил с табурета и исчез. Ровно на время помола, насыпания и прокаливания кофе. Вернулся, как раз когда ледяная вода с шипением вливалась в раскаленную джезву. Притащил круглую жестяную коробку без крышки.
– Финики, – сообщил он, – вернее, не только они. Тут смесь вяленых фруктов. Бананы вот вижу, папайю. Мало съедаешь, быстро насыщаешься. И вкусно. Но бутеры все равно сделай.
– Я могу хлеб достать. – Саша, не отрывая взгляда от кофе, открыла холодильник, нашарила там пакет с батоном, – еще есть масло, сыр, колбаса. Стандартный набор. Все резаное. А бутер ты себе сам собирай.
С тех пор как бабушку приковала к постели какая-то непонятная Сашке болячка, они с дедом вели хозяйство сами. Ну, как вели… Еду в основном заказывали готовую, уборщиков для кухни, гостиной и студии дед с Серым наняли через агентство. Саше в качестве сектора домашнего хозяйства досталась стирка. При наличии машинки-автомата, будем честны, не Золушкина нагрузка.
А Серый тем временем продолжал:
– Так вот! Все ведьмы и ведьмаки – пешки на доске. Тактика игры – менять помыслы людей в выбранную сторону. Каждое изменение продвигает пешку ближе и ближе к королевской короне.
Саша задумчиво откусила бутерброд.
– А что будет, когда пешка станет королевой?
Серый проглотил свой бутер, закинул в рот финик и глотнул кофе. Бр-р, ну как можно так с чудодейственным напитком? Смешивать его с какой-то несчастной колбасой… Сама она глотнула воды, чтобы перебить вкус еды, и только потом отпила из своей чашки.
– А этого никто не знает. – Серый скривился то ли от своих мыслей, то ли от привкуса колбасы в кофе. – Потому что пока еще ни одна ведьма не доходила до конца. Потому что когда баланс слишком смещается, неважно, в какую сторону, к ведьме приходит мыкарь. Считай, что в этом шахматном наборе есть дополнительная фигура.
– Как «пройдоха» в «Гарри Поттере»! – вспомнила Саша.
– Ого, ты даже книги читаешь. А я думал, только кофе глотаешь и в интернете сидишь.
– Нет, я еще в школу хожу, домашку делаю и даже зубы чищу. – Сашка не стала уточнять, что «Гарри Поттера» она прочитала именно в Интернете. Разве что не у «пиратов», а по-честному, заплатив за электронные книжечки. – Так что там с дополнительной фигурой?
– Хм… Мне самому приятно думать, что мыкари не принадлежат ни одному из игроков. Мы не на стороне Жизни, не на стороне Смерти. Наше дело – сохранять баланс. Чтобы как минимум обошлось без войны, геноцидов и суицидов. В той мере, в которой все это зависит от измененных помыслов людей. Неважно, на чьей стороне играла ведьма. Если перешла некоторую черту – конец. Причем, где находится твоя черта, никому, включая тебя, знать не дано.
– Нормальное дело! Мыкари должны поддерживать Жизнь! И выщелкивать тех ведьм, что заигрались на стороне Смерти, неужели не ясно!
Серый шумно выдохнул и принялся стягивать свои длиннющие лохмы резинкой в хвост.
– Это тебе ясно, потому что ты пока еще наивно разделяешь мир на добро и зло. Наше же дело – поддержать равновесие. К тому же… с Жизнью тоже не все просто. Но об этом потом, пока просто уясни для себя, что Жизнь не равна добру, Смерть не равна злу. Ну же, Саша, где послушная покладистая девочка, когда она так нужна?
Послушная, покладистая, ну, или какая уж была, девочка Саша застыла на табурете ледяным изваянием. Ей стало холодно где-то глубоко внутри.
– Серый… – промямлила она наконец, – до меня дошло… ты же убийца. Ты людей убиваешь. Черт… Помогите!!!
На пути к двери в коридор расположился убийца, потому Сашка, роняя табурет, метнулась к окну. На что надеялась – непонятно. Серый сцапал ее за долю секунды, силком усадил обратно на табурет.
– Ты чего орешь? – спросил он, будто причины для этого в упор не видел. – Ладно, дед кино в наушниках смотрит. Ты бабушку до смерти перепугать хочешь? Сиди и слушай, прекрати мне тут принцессу врубать. Нравится тебе или нет, но я – мыкарь. И нравится ли мне им быть, никого не интересует. Все равно что медведю посылать запрос в мироздание – а сделай меня лошадью, опостылело быть медведем. Если хочешь знать, мне от этого каждый миг мерзко. Знаешь, почему название такое?
– М-медведь?
– Мыкарь!
– П-почему? – Сашка почувствовала, что губы ее мелко дрожат. От пережитого пару секунд назад испуга в голове словно что-то лопнуло, и из глубины до черепной коробки и до глазных яблок разлилась боль.
– Потому что мы не живем, а только горе мыкаем, – бросил, как выплюнул, Серый. – Не вздумай в обморок тут упасть. Давай-ка еще кофе нам свари.
– Сам с непривычки в обморок не свались. – Голова болеть не перестала, но способность соображать к Саше вернулась очень быстро. – Ты обойдешься, а себе я сварю. В термос налью и с собой захвачу.
– Ну, давай, если это тебя примирит с реальностью. Так вот, моя вина, мои муки совести, как следует из слова «мои», – не твои. Но некоторое извинение своему существованию я нахожу вот в чем. Ты в курсе, сколько времени люди повально пьют кофе? Так, чтобы задумываться над чашкой, вдыхать аромат, мысленно сообщать ему некоторую магичность?
– Догадываюсь… примерно с семнадцатого века. Тогда в Англии женщины даже петиции писали, просили запретить кофейни. Чтобы мужья там не пропадали целыми вечерами.
– В точку. Незадолго до этого именно из Англии потянулись первые кофейные коридоры. Но если новые сети возникают, то логично предположить, что старые могут разрушиться? Причинно-следственной связи тут нет, просто как факт. Исчезли же, например, сети золотоделов, хлебников, кого только не было. Считай, отыгранные фигуры, которые убраны с доски. Но иногда они возвращаются.
