Она прошла в квартиру. Разулась и собралась было на цыпочках подкрасться к студии – выбрать подходящий момент и вызвать Серого на разговор. Куда там! Можно было мчаться с топотом вприпрыжку – дед и Серый не то чтобы орали друг на друга, но спорили громко и самозабвенно.
– Я помню про все твои мыкарские штучки! – громыхал дед. – Помню! Только как ты посмел, потустороннее ты уродище, сунуться к моей внучке без моего присутствия? Ведьма она, или тебе померещилось, неважно!
– Алекс, я же извинился! Дело не в Сашином ведьмовстве. Дело в том, что вокруг нее просто витала аура Небытия. Не день, не два, а почти неделю. Да, собственно, что я говорю! Она и сейчас вокруг нее. Я испугался за девочку. Испугался, что беглец из Небытия захватил ее, слился с ней, подчинил и использует.
Вот так новости. Дед в курсе Сашиного ведьмачества. Более того, он подозрительно глобально в курсе вот этого всего. И совсем не боится мыкаря.
– Алекс, простите меня, – грустно сказал мыкарь. – Вы мой единственный друг…
– Да уж, теперь единственный, после того как ты низверг в Небытие Галину, – как-то непривычно-сварливо, совсем по-стариковски пробрюзжал вдруг дед. – Да не сверкай ты на меня глазами, знаю, что ты ничего не решаешь. Вся эта чумная муть про наивысшее право, как же! Просто ты убийца, если не в душе, то по природе своей. И не можешь не убивать, так же как волк не может быть вегетарианцем. Эй, скотина, ты что, сейчас извиняешься, а сам какую-то свою магию разводишь, проверяешь, не захватил ли он меня?! Да ты, друг мой, почти единственный, охамел!
– Я… простите. Я должен был убедиться. На вас ни малейших следов Небытия. Но кофейные коридоры просто истоптаны этой тварью. Сегодня погибла совсем молоденькая ведьма, кажется, Сашина подруга. Мне еще предстоит многое выяснить…
– Мне тоже, – горько сказала Саша закрытой двери. – Мне тоже предстоит многое выяснить. Кажется, без вас.
И бегом, уже не заботясь о тишине, кинулась к себе. Пробегая мимо двери в бабулину комнату, притормозила. Захотелось зайти, обнять, погладить исхудавшие морщинистые руки, всегда в одной и той же позе лежащие на одеяле. Нельзя. А вдруг следующей, услышавшей неправильную колыбельную, станет она?
Несмотря на прикованность к постели и почти неподвижность, бабуля Маша сохранила живость ума и характера. Слушала аудиокниги, болтала с внучкой, смотрела новости и ругала их на чем свет стоит…
Нет уж, бабулей рисковать она не станет.
– Вернусь, когда разберусь, – пообещала она двери и нырнула в свою комнату.
Фейки вылетели из-под ее куртки и дружно схватились за джезву – куда ж ты без нее? И ведь не поспоришь. Орудие производства не оставишь. Что еще? Смена белья, деньги, документы. Джинсы, свитер… а это что?
Две из трех фей, ухмыляясь… хотя нет, это она уже сама додумала – ну какие ухмылки на застывших фарфоровых лицах? В общем, две феи устроили шуточный бой на копьях. В роли копий выступали Сашина ложка бариста и… Лизина трубка. Та самая, с помощью которой она делала рисунки из корицы на поверхности молочной пены.
– Вы что… вы как… – Она выхватила у фамильярок «оружие». – Это же воровство.
Фейки синхронно пожали плечами, а потом изобразили ручками «Ой, стыдно-стыдно, ой, раскаиваемся. Вернешь трубочку?».
– Угу, как же. Как объясню, где я ее взяла? – Сашка погладила пальцем отполированную поверхность этого странного орудия. Пусть будет на память о дружбе длиной в неделю, теплом летнем солнце и ценой в жизнь. Потом, не церемонясь, закинула ее вместе с ложкой бариста и коробкой специй в рюкзак. И, больше не тормозя, проскользнула к двери и по лестнице к выходу из дома. И через двор…
– Стой! Не беги! – раздался смутно знакомый девичий голос. Сашка, не разбираясь, ее ли позвали, и не разбирая дороги припустила по всю прыть. Так себе прыть оказалась. Она еще забыла отрегулировать лямки рюкзака, и теперь он ощутимо поколачивал ее по спине.
– Держи ее! – снова закричали вслед Сашке. Ну, точно, это ей и про нее. Лучше не думать, кто и за что решил ей навалять на этот раз. Кто бы там ни был – обойдутся. Бегунья из Сашки была, конечно, никакая. Но из преследовательницы явно еще хуже. Осталось завернуть за угол и…
– Держу!
И в следующую секунду кто-то выскочил из-за того самого угла. Сашку сгребли в охапку. Она впечаталась лицом в нападавшего, в ужасе вскрикнула, постаралась посильнее боднуть его головой. Кажется, даже укусила.
– Саш, Саш, успокойся. – Тот, кто схватил ее, теперь встряхивал, словно пытался привести в сознание. Она только мотала головой, боясь разлепить веки, но в нос уже лез привычный аромат какао, перца и имбиря.
– Амарго?
– Глаза… открой, – просипела подбежавшая девушка. И добавила с досадой: – Должно помочь, блин.
Чувствуя себя полной дурой, Саша последовала совету и остолбенела.
– Ну да, это я, – смущенно сообщил Никита Праворукий. – В смысле Амарго – это я. Честно говоря, думал, что ты догадаешься.
– Не догадалась. – Сашка чуть не лопнула от противоречивых чувств. Руки зачесались врезать Никите… Амарго… ну, в общем, вот ему. От души так, изо всех сил двинуть, да еще с криком «какого перца?! Почему ты не сказал, как ты близко?!». С другой стороны, мучительно захотелось снова уткнуться в его толстовку, вдыхать умопомрачительный остро-сладкий запах и просить больше не оставлять ее. Потому что без него страшно.
– Я сразу поняла, что с тобой какая-то нехорошая фигня происходит, – сообщила Кей. Да, преследовательницей Сашки оказалась именно она. – Вызвонила Никитку. Мы не знали, где тебя искать, поэтому пошли у подъезда караулить.
– Мне пришлось журнал из учительской спереть, – сказал Никита-Амарго, – чтобы твой адрес найти.
– Так звучит, будто ты у меня выпрашивал мои контакты, явки и пароли, а я ломалась и держала их в секрете, – возмутилась Саша. – Сам же молчал. Сознался бы уже давно, кто ты в… обычной жизни.
Чуть не сказала «в реальности», как будто кофейные коридоры таковой не были.
– Ну, извини, – развел руками Никита. – Знала бы ты, сколько я шуточек про свою «шоколадность» наслушался! От «шоколадный заяц», до «из какого огромного куска не-скажу-чего сделана эта конфета». Еще не хватало, чтобы эти шутки в повседневность перебрались. Поэтому я Лизке не говорил, кто я, и за пределы коридоров нашу дружбу не выносил.
При слове «дружба» Кей чуть заметно поморщилась. На имени Лизы голос Никиты дрогнул. От Саши не укрылось ни то, ни другое.
– Тем более не хотелось вот так сразу раскрываться перед девушкой, которая мне понравилась, – с обескураживающей прямотой признался парень. Саша быстро взглянула на свою новую знакомую, но та уже нацепила скучающее выражение лица, и своей реакции на последнюю реплику не показала.
– Но как только я узнал про Лизу, решил, что хватит, – продолжил Никита. – Похоже, ты в опасности.
