Сашка смотрела, не веря своим глазам. Вообще-то, через окно киоска, да и вблизи, Кей казалась симпатичной, но, несмотря на обилие украшений, простенькой. А сейчас ее лицо, как бы освобожденное от рамки из волос, вдруг засияло утонченной красотой. Стало видно, какой легкой изящной линией прорисован профиль, какие у нее четкие скулы, огромные глаза и длинные ресницы. Какая тонкая и нежная, наконец, у нее кожа. И еще одна странная вещь стала вдруг очевидна. Это лицо могло принадлежать как девушке, так и парню, скорее ровеснику Сашки или помладше.
– Вопрос на сто миллионов, – ошарашенно выдала Саша. – Кей, а ты на самом деле мальчик или девочка? То есть… парень или девушка?
Кей отшатнулась от Сашки, прямо-таки отпрыгнула.
– Ты вообще за языком не следишь. – Голос ее задрожал. – Это обидно, чтобы ты знала. Девушка я, у меня и паспорт имеется, в котором черным по цветному написано «Екатерина Анатольевна Песковская». Могу продемонстрировать. Мальчиков у нас пока Катями не зовут. А вот Сашами – запросто. Ты сама-то мальчик или девочка? По фигуре-то больше на пацана похожа. – И шмыгнула носом, прерывая свою тираду. – Но, знаешь, было время, когда меня за мальчика принимали. – В монолог Кей ввинтились нотки ехидства. – Никитка меня полдетства дразнил то Кольчиком, то Костиком. А потом перестал. Потом увидел, что я девушка! И знаешь что? Никита еще вернется!
– Э… что? Он… твой бывший?!
У Саши просто мир заплясал перед глазами. Она-то думала, что Никита и Кей приятели, типа соседей по дому, многоюродных кузенов и тому подобного. А тут вон что… дружба между бывшими, которой не бывает.
– Нет! – выпалила Кей, и Саша с удивлением отметила, что по внезапно-красивому лицу той текут слезы. – Он просто… неважно! Вернется, и все тут. Никакой я тебе не мальчик, короче! Я совсем не он!
«Он совсем не тот, за кого себя выдает», говорила Лиза, борясь со смертным сном. «Он совсем не он…». Неужели она хотела закончить фразу «…а она»?!
Трель звонка рассекла повисшую в комнате тишину. Кей пошла открывать и вернулась вместе с Никитой. Он посмотрел на девчонок.
– Может, ко мне переберешься? – тихо спросил он Сашу.
Та замотала головой. И почему-то еще яростнее замотала головой Кей. Ну уж нет, теперь с нее нельзя глаз спускать. «Он» она или все же не «он»… фух, ну и путаница в голове. В общем, Сашка останется здесь, и точка. Про неловкость «переезда» к Никите-Амарго ей подумалось в предпоследнюю очередь. Он есть у нее. А значит, ничего не страшно и не стыдно.
В последнюю очередь ей подумалось о старшем поколении его семьи. Вот тут уж точно можно было бы вляпаться в стыдное… Но сейчас это все было не важно. Хотя все равно стало стыдно.
– Я… я деду позвоню… – пискнула Саша и ретировалась на кухню.
Дед ответил на звонок, будто караулил на телефоне. Сам при этом почему-то не звонил.
– Куда ты подевалась? – спросил он. – Я думал ты в школе, но на кухне такой погром, который кроме тебя устроить некому.
– В жизни я погромов не устраивала! – возразила Саша и поняла, что, удирая и в спешке запихивая в рюкзак всякую всячину, не подумала прибрать за собой кухню. И это дед, похоже, еще в комнату не заглянул. Вот где погром так погром.
– Я у подруги, деда, – быстро проговорила она. – Я вернусь, как только разберусь с кое-какими делами…
– Из дома разобраться не сможешь? – спросил дед без особой надежды в голосе.
– Нет, – Саша почти зашептала в трубку, – я слышала твой разговор с Серым. Я не могу подвести тебя или бабулю. Но я выйду из этой истории живая, клянусь. А потом приду домой и буду долго рассказывать тебе о всякой мистике, которая со мной творится. И расспрашивать буду, дедуль, готовься.
– Всегда готов, – невесело отозвался Алекс Фербер. – Я тебе денег на карту перевел. Если рискуешь головой, то давай не на пустое брюхо и в красивом теплом прикиде. Давай, внученькая моя… кофейная. – И сам повесил трубку.
Саша потопала обратно в комнату, нацепив на лицо самую кисло-постную мину, как будто плеснула в долгожданный горячий кофе молока, а оно свернулось, потому что прокисло.
– Ну что? – хором спросили ее Никита и Кей, сидящие на диванах подальше друг от друга.
– Ничего… – вяло сообщила Саша, обращаясь к Кате. – Дед злится как черт. Сказал, что если через пятнадцать минут не явлюсь домой, то он мне больше не дед. Ну… я всегда знала, что… – и вполне искренне шмыгнула носом, потому что ей стало по-настоящему жаль себя, – у меня почти никого не-ет.
– Я есть у тебя! – напомнил Никита-Амарго. Он встал с дивана, сгреб Сашу в охапку уже привычным движением и почти силком усадил ее на диван рядом с собой. Прижимаясь к нему как к подушке, – совсем не мягкой, но все равно уютной, – Саша чуть не потеряла самообладание. Расслабляться было нельзя.
– Отвыкай так говорить, – серьезно, уже без всякой комедии сказала она, пытаясь снизу вверх заглянуть ему в глаза. – Если какой-то потусторонний монстр пытается уничтожить всех, кого я люблю, то… то есть кто мне… ох… кто есть у меня, то ты… вы в опасности.
– А мы не боимся, – успокоил ее Никита. Сашка оставила попытки посмотреть ему в лицо. Лучше просто слушать его голос, как будто он еще не обретший человеческое лицо Амарго – шоколадная фигура из кофейного коридора. И ничего плохого пока не происходит и, возможно, не произойдет.
– Давайте кофе пить, – Кей подала недовольный голос со своего дивана, – только без коридоров, а то такое творится, что мне страшно. Да и есть уже хочется.
А вечером Сашка затемпературила и на три дня выпала из реальности. Кей забросила свой киоск и возилась с ней. Болела Сашка всегда недолго, нетяжело, но крайне эффектно, драматично, можно сказать. Так и в этот раз. Она металась, полыхала температурой, кажется, даже бредила. В какой-то момент ей показалось, что она слышит перепалку Кей и Амарго.
– Уйди ты, я сама все сделаю, – шипела Кей, промакивая Сашины лицо и шею прохладным полотенцем.
– Я хочу позаботиться о ней, – с непривычным нажимом ответил Никита.
– Это просто неприлично, – пробурчала Кей, – и даже нечестно. Она же без сознания, а ты на нее пялишься!
– Это ты намекаешь, что без тебя тут не обойтись? – Никитины слова сочились фирменной Амарговской насмешкой, как будто сироп лился в капучино.
Кей вдруг всхлипнула.
– А что ты хочешь? Я не могу не думать о том моменте, когда стану тебе не нужна. Что со мной тогда будет?..
Кажется, я встряла в любовный треугольник, подумала Саша. Ох, как не вовремя и не к месту.
На третий день к вечеру Саше стало легче, как обычно. Она проснулась и увидела Кей, валявшуюся на противоположном диване. Фейки-кофейки метнулись к Саше. Ей сначала показалось, что это целая стая белых бабочек – они так мельтешили, что одна за пятерых сходила.
– О, живая, – констатировала Кей. – Есть хочешь?
