Получилось весьма удачно, несмотря на препятствие в виде шлема и черепной коробки, благо что сидел ученый тише воды и ниже травы, забившись в щель корней исполина, и почти не дергался от близких взрывов и выстрелов. Он даже не заметил, что под черепом появилось что-то лишнее, впрочем, это и неудивительно, учитывая, что вокруг творился самый настоящий кошмар для любого мирного человека: всюду стрельба, взрывы, крики орущих людей, стоны раненых и убитые.
Осталось дождаться завершения процесса копирования данных, а для этого отряд обороняющихся должен был остаться на месте. Псионы снова задействовали способность предвидения в попытке выявить опасную для отряда (по факту для них самих, так как способность на посторонних пока не распространялась) ситуацию хотя бы за минуту до того, как она возникнет.
41
Будучи командиром отряда абордажников, причем не просто отдельной группы в дюжину человек, а всего корабельного подразделения более чем в сотню рыл личного состава, Фамон Гарил считал себя одним из лучших, и командование, по всей видимости, считало так же, не зря именно ему поручили найти ученого и велели продержаться до момента, когда станет возможна эвакуация объекта.
Найти ученого в принципе не составило труда. Те три бойца со «Стрелы», что его опекали все это время в джунглях, знали, когда включать маяк. А вот продержаться до момента эвакуации это было уже сложнее. Тот шаттл, на котором прибыла команда, был подбит на поверхности через считаные мгновения после того, как они его покинули. Противник всеми силами пытался отбить ученого, так что пришлось изрядно побегать по джунглям, при этом наращивая массу своего отряда.
Эвакуационные транспорты не могли пробиться сквозь заслон противника, и если бы пробились, то не факт, что смогли бы уйти. Требовалось обеспечить надежный коридор для отхода, но пока этого не получалось. Но тут Фамон Гарил ничего не мог поделать, оставалось только ждать и отстреливаться.
Противостоящий ему командир тоже был не лыком шит, возможно даже получше, так что пришлось приложить максимум сил, чтобы спасти ученого, раз за разом выходя из зоны массированной атаки. В какой-то момент Фамон начал думать, что дело его швах и сейчас их всех раздавят.
Ученого противник, конечно, все равно в свои руки не получит, для этого ему закрепили бомбу на спину, и хватит одного мысленного приказа на подрыв, чтобы его разнесло в клочья, но будет обидно, что столько усилий и понесенные жертвы окажутся зряшными.
«Только бы у противника не оказалось сильных псионов», – подумал он, прекрасно зная, что если псион вломится ему в голову, то он не сможет отдать приказ на ликвидацию.
А чтобы такого не случилось, следовало выдерживать дистанцию до противника, ведь дистанция воздействия псионов в принципе известна.
«И как жаль, что у нас нет своих псионов для защиты», – снова подумал Фамон.
Увы, но псионы, да еще сколько-нибудь сильные, столь редкий «товар», что лишний раз ими пытались не рисковать. Вообще-то в эскадре, как он знал, было целых три ментооператора «В» ранга, все пятого уровня, но ни одним решили не рисковать. В конце концов, никто не мог гарантировать, что шаттл с псионом не собьют.
А вот у противника с обеспечением безопасности псионов было получше, потому они могли хотя бы одного пустить на дело.
В какой-то момент Фамон Гарил почувствовал окрылившее его вдохновение, то самое упоение боем, о котором столько слышал, но никогда еще не ощущал сам. Собственно, раньше ему не приходилось участвовать в таких масштабных заварухах, как эта. Он даже на пару мгновений отвлекся от боя, чтобы полностью прочувствовать, даже впитать в себя это удивительное и вместе с тем странное чувство.
Ушла давившая на сознание тяжесть, поселившаяся обреченность, окружающий мир словно стал ярче, проще и где-то даже понятнее. Он словно видел все со стороны, объемнее, действия противника стали предсказуемы, стали ясны и собственные возможности, а точнее то, как их можно с наибольшей эффективностью использовать.
«Словно под кайфом», – даже успел подумать Гарил, но точно знал, что психостимулирующие вещества тут ни при чем.
– Так вот ты какой, дух войны…
Фамон начал командовать, стал делать это быстро, уверенно и более полно ставить задачи подразделениям и отдельным бойцам. Он теперь не просто реагировал на изменение обстановки в условиях превосходства противника численно и качественно, отдав инициативу в руки противника, уйдя в глухую оборону с редкими контратаками, а сам формировал ситуацию, вновь завладев инициативой. Он знал, как поступит противник еще до того, как тот начинал какой-то маневр, и уже готовил контрдействие для отражения атаки, а также атаку со стороны на ослабленный участок, что тут же сказалось на результативности.
Противник, почувствовав радикальное и ничем необъяснимое изменение обстановки, несколько смешался, ему требовалось какое-то время на проведение анализа, чтобы понять, как снова обрести доминирование на поле боя, и эта заминка позволила Фамону Гарилу еще больше развить успех. Все получалось легко и просто, и он частью сознания молил, чтобы дух войны задержался в нем подольше до того момента, когда начнется эвакуация объекта и от него уже перестанет хоть что-то зависеть.
А вот, кстати, и столь долгожданная эвакуация. Силы клана, вновь собрав максимум сил в кулак, обеспечив локальное превосходство, вновь пошли на прорыв, и завязался очередной этап воздушной схватки. Вновь огненным дождем стали падать обломки подбитых машин, но эвакуационная группа продолжала прорываться к обозначенной точке.
Не все шаттлы смогли добраться до поверхности по воле своих пилотов, чуть ли не половина была сбита истребителями противника, и они рухнули неуправляемыми кусками металла, взрываясь и сжигая все вокруг. Но шаттлов было более чем достаточно, и один из них сел там, где надо, сжигая огнем из дюз несколько мешающих посадке исполинов и ломая их обгоревшие останки весом своей пятидесятиметровой туши, словно спички.
– Ходу! – закричал Фамон Гарил, хватая за шкирку ученого, но тот никак не откликнулся, продолжая валяться безвольной куклой.
«Обморок словил», – подумал Гарил.
Пришлось подхватить потерявшего от страха сознание ученого и тащить его на своем горбу, благо это не составило большого труда, легкий, да и бежать было недалеко.
Стоило только Фамону вбежать на борт шаттла, как чувство всемогущества, непобедимости оставило его и из Гарила словно вынули стержень. На мгновение даже захотелось застрелиться от четкого осознания того, что это чувство всесилия больше никогда не вернется.
Шаттл с использованием дополнительных твердотопливных ускорителей для более резвого отрыва от поверхности и набора скорости начал взлет, буквально взметая целые пласты земли и в один момент обращая ее в пыль и пепел, что плотным облаком окутали все окружающее пространство. Истребители противника и их боевые дроиды с остервенением кидались на него в атаку, стараясь не дать «риядлидам» увезти свой груз, но истребители прикрытия с таким же остервенением бросались на врагов, защищая эвакуационный шаттл. Десятки их рухнули на землю, взрываясь и сгорая.
