Это было форменное избиение. Но оно не было бессмысленным. По крайней мере, так было по задумке флит-майора Отаса. Прикрываясь собачьей свалкой, корабли клана начали разгон и пошли на сближение с противником, ведя интенсивную стрельбу из всех артбатарей, что называется на расплав стволов, жалеть их ресурс не было смысла.
Но все без толку. Великолепная энергетическая защита двенадцатого поколения корпорантов легко держала массированный обстрел как кинетическим, так и энергетическим устаревшим вооружением. Ракеты еще на дальних подступах перехватывались противоракетами, а те, что все же смогли подобраться ближе, отводились ловушками-обманками и сбивались зенитными средствами.
А вот ответный огонь корпорантов был убийственно эффективным. Энергощиты клановых кораблей не выдерживали обстрела, проседали и схлопывались. Не держала и кератитовая броня, раскалываясь и осыпаясь.
Фрегаты клана взорвались почти одновременно. Не сильно дольше прожили крейсера, когда на них сосредоточили всю огненную мощь, высвободившуюся после расстрела фрегатов. А вот линкор уничтожать не торопились.
Ювелирным огнем ему застопорили ход, повредив двигатели, и выбили основное вооружение, после чего к его бортам прилипли абордажные шаттлы, что маскировались в куче мусора, оставшегося от клановой малой авиации и дроидов.
Понятно, что командир взятого на абордаж крейсера, раз уж не смог протаранить хоть одного своего врага, наверняка пойдет на самоликвидацию, но и этого ему сделать не дали. Еще до того, как были пробиты ходы в броне и корпусе избитого линкора и начался классический абордаж, в главном командном пункте появилась боевая тройка псионов, каждый из которых был особенно хорош в чем-то одном, а именно в телепортации, телекинезе и менталистике, впрочем, остальные в этих умениях не были полными нулями и тоже много чего могли.
К подобным гостям командный состав корабля был готов, их головы защищали противоментальные шлемы, как и головы команды контрабордажников, коих специально вызвали в ГКП, чтобы встретить вражеских псионов со всем «радушием», но это им не помогло. Три псиона ранга А-5 в следующее мгновение сразу после появления буквально расшвыряли силовую поддержку из дюжины бойцов телекинезом, выбили оружие из их рук и перебили из своих мощных винтовок, пробивавших броню тяжелых штурмовых скафов словно картон.
– Сволочи… – глухо рыкнул Отас Гарах, нажимая на кнопки активации сразу двух термобарических гранат, что способны были почти мгновенно выжечь всю органику в этом замкнутом пространстве.
Но миг – и руки флит-майора оказались пусты, ладони сжали воздух, а два мощных взрыва грохнули где-то за переборкой ГКП.
– Гады…
В следующий миг с его головы сорвали шлем и взяли под ментальный контроль, сделав послушной марионеткой.
– Задание выполнено, – связавшись с командованием операции, отчитался псион-менталист. – Если верить пленному, то два интересующих нас псиона до сих пор находятся в бункере.
– Отлично!
Но как показала проверка, в бункере оказалось пусто, ни псионов, ни артефакта, по крайней мере глушения работы технических средств не происходило. Сначала даже подумали, что это из-за совершенства технологии, коих артефакт Древних не берет, но притащили трофейную устаревшую технику, и она тоже работала в бункере без нареканий.
– Что ж, это было бы слишком просто, – флегматично заметил на это обстоятельство флит-майор Ример. – Начинаем поиск…
60
Покинуть бункер оказалось достаточно легко, всего-то и потребовалось, что разрушить стену, за которой скрывался эвакуационный выход, благо взрывчатки хватало, а если бы и не хватало, то файерболами бы раздолбали.
– Хм-м, даже интересно, обитатели бункера успели воспользоваться своим эвакуационным выходом или нет? – поинтересовался Роев.
– Вполне могли, – немного подумав, ответила Эхинацея.
– Думаешь, телепортировались сквозь стену?
– Именно.
– Если так, то хорошо, что между уровнями бункера оставили двери, если они все могли телепортироваться, а то даже жутко становится от того, как бы нам пришлось пробиваться в глубины катакомб, будучи чистильщиками.
– Скорее всего, эти двери сделаны для дроидов, а сами вполне могли перемещаться телепортацией.
– И так возможно, – согласился Владислав.
Из разрушенной стены сначала хлынул мощный мутный водный поток, полный каких-то червей, улиток и просто неопознаваемых биокарасиков. Вся эта масса чуть не опрокинула и не снесла «гусеницы». Следом из пролома густо хлынула тьма тьмущая белесых, полупрозрачных тварей, словно зубная паста из тюбика, когда тот хорошо нажать, создавалось впечатление, что эти монстры жили на головах друг у друга. Впрочем, они все были мелкие, самые крупные достигали размера кулака.
Пришлось даже подождать несколько часов, пока схлынет основной поток. Только Владислав с Эхинацеей, сидя на крышах броневиков, выхватывали из потока интересные экземпляры для своей «коллекции», заставляя остальных огибать броневики стороной.
Коридор, кстати, тоже был сильно заросшим, в основном всякой плесенью и мхом (образцы также были взяты), слой «почвы» достигал почти половины высоты коридора, и броневики глубоко в него проваливались, но это не мешало им уверенно продвигаться вперед.
Коридор тянулся на несколько десятков километров с равномерным подъемом, и в какой-то момент они оказались у поверхности. Выход загораживала скальная стена, но на этот раз шуметь со взрывчаткой не стали, чтобы не привлечь к себе внимание, а работали аккуратно с помощью псионики. Благо толщина стены была небольшой и не сильно крепкой.
Два броневика «гусеница» соскользнули в джунгли из рукотворной пещеры, благо ее выход находился у самого подножия горы, и только их и видели. Точнее их вообще не видели.
Месяц потребовался, чтобы добраться до пещеры у океана, к которой еженедельно наведывалась «Золотая рыбка». Увы, раньше доехать не представлялось никакой возможности из-за проблемы с нехваткой топлива. Бросить груз давила жаба, не для того вытаскивали, а потому приходилось варганить пресс с перегонным кубом из подручных материалов с помощью все той же псионики и такой-то матери и бодяжить биотопливо.
Благо маслянистых плодов в джунглях более чем хватало, вот из них и давили масло, а потом перегоняли в кубе, чтобы получить легкие, особенно хорошо горючие фракции. К счастью, дизель оказался непривередливым и исправно жрал это, с позволения сказать, биотопливо. Хотя, конечно, мощность сильно упала, но «гусеницы», нещадно коптя из выхлопных труб, все же исправно катили по звериным тропам к побережью.
Хотя от Эхинацеи поступило рационализаторское предложение запрячь животных размером со слона, но Роев после короткой паузы, взятой для оценки идеи, отказался, сказав:
– Слишком медленно, мы так и за год не доедем. А то чувствую, что со временем у нас опять не все ладно, так что следует поторопиться.
