Зато мы все – Дариан, Ару, Кейрр и я – наслаждались солнышком. Мы поднимались в небо при любой удобной возможности. Роув не мог нас остановить. Теперь это была наша работа. Вот так-то!
Когда нас сопровождали отец, Томан или Джем, мы забирались подальше, расширяя диапазон полета, и отец давал нам уроки. Сперва мы отрабатывали бочки, прижимаясь к шеям драконов: «Прижмись или потеряешь сознание». На третьей неделе мы перешли к глубокому пике, когда нам и пригодилась тугая шнуровка. Между занятиями мы парили над горами или ныряли в воздушные потоки, головокружительно толкавшие нас все выше и выше. Мы наблюдали, как валят лес для постройки новых казарм, поднимались к высоким ущельям и ледяным озерам, где Френ рубил лед для хранилищ, и кричали ему «Привет!», а он махал нам в ответ. Наши драконы, играючи, становились еще сильнее – и мы вместе с ними. Мы чувствовали себя свободными – первое время.
Мы наблюдали с воздуха и как военные машины Стэйлана втягивали на платформу подъемника, а затем собирали уже на крыше драконятни или амбара. Дариан всегда старался кружить поближе, чтобы рассмотреть механизмы, и проносился над головами солдат под злые окрики их командира. А я не хотела иметь с уродливыми машинами ничего общего. Какие-то из них напоминали чудовищные арбалеты, уставленные на рамы, причем некоторые могли запускать целых двенадцать громадных болтов одновременно. Другие походили на катапульты, но ничего не метали, а скорее пронзали летящую над ними цель острыми копьями.
Загон обнесли заточенными бревнами – Стэйлановыми частоколами. Люди могли проходить между ними, а вот драконы – нет.
Все это свидетельствовало о том, что привычная жизнь подошла к концу. Мой дом превратился в военное укрепление.
Работы начались и в долине Кинвата. Механики расчистили лес почти до поляны с каменными руинами и принялись строить дорогу к пещерам. Я не сразу об этом догадалась, но им, конечно же, она была нужна. Правда, зачем такая широкая, если они планировали просто запечатать пещеры?.. Меня злило, что статуя Менога и Дэйхака стояла обнаженной, ее лесное укрытие безжалостно вырубили ради уродливой дороги.
Когда ни отец, ни остальные не могли нас сопровождать, Кайрек отправлял пару своих солдат неотступно следовать за нами и еще парочку – охранять на расстоянии. Вылетали и Джуза. Их целью, казалось, было держать нас «на крючке». Мы понимали, что это необходимо, но знали, как нашим юным драконам не терпится поскорее испытать, как высоко они способны подняться. По крайней мере, Кейрр – я читала желание и в ее взгляде, и в языке телодвижений. Впрочем, мне хотелось того же.
Наши игры с Дарианом и Ару уже перешли от соревнований друг с другом к попыткам оторваться от надоедливого «эскорта». Мы носились между деревьями, ныряли в узкие каньоны, но воины всегда находили способ перерезать нам путь и загнать обратно. Зато упражнения сделали Кейрр и Ару ловкими и подвижными. В них росли физическая мощь и уверенность. Мы с Кейрр учились пониманию без слов. Если я наклонялась вперед, она понимала, что надо ускориться. Если я стискивала ее ногами, то мы уходили в пике. Движение ее плеча говорило мне о грядущем повороте, а смена положения крыльев – о том, что сейчас изменится скорость полета. И помимо прочего, мы отлично изучили все воздушные потоки наших гор.
Как-то раз, утром, Дариан уставился на меня, вскинув бровь.
– А ты с него глаз не сводишь.
– С кого?
– С Кайрека.
– Чего? Он славный, но ничего такого, нет.
К щекам прилил жар, и я понадеялась, что Дариан ничего не заметит. Кайрек часто хвалил меня или подходил просто поболтать.
– У тебя на прикроватном столике стоит деревянный дракон, которого он вырезал.
– Ну и что?
– Он постоянно о тебе говорит.
– А вот и нет.
– А вот и да.
Внутри что-то сжалось. Да, однажды я осмелилась смешать наши фантазии воедино… но ведь это были только мечты. Так ведь? А теперь казалось, что они стали чуточку ближе к реальности. Мне нравился Кайрек. С ним было уютно. Мне нравились его золотистые волосы, веснушки, светлая щетина. Однако мне совершенно не хотелось никаких знаков внимания, не говоря уже о романтике. Не сейчас, не в такой обстановке. Пожалуйста, нет.
В день, когда мы в первый и последний раз оторвались от охраны, нас сопровождал Кайрек и трое его солдат. В рваном зимнем небе мелькали голубые просветы и солнечные лучи. Аддай и его Джуза еще позавчера куда-то улетели, и мы вдохнули свободу полной грудью. Почти весенняя погода – гроза с солнцем – вполне могла соблазнить нас и так, но когда к нашей «свите» решил присоединиться Беллуа, мы с Дарианом и вовсе утратили способность мыслить разумно. Мы стремились избавиться от него и найти место, где не будет никого, кроме нас.
Низко висящая туча позволила нам проскользнуть к скале, где мы когда-то обнаружили потайной выступ, и спустя несколько минут тишины Дариан воскликнул:
– Ха! Оторвались!
Выступ выходил на темную, заросшую долину с северной стороны Зурваана, которая то и дело скрывалась за проплывающими тучами. Мы спешились и размяли ноги. Я прижала руки в перчатках к замерзшим щекам.
Левее торчал Краг, огромный – длиннее того, на котором располагалось гнездовье, – щербатый пик. За ним виднелась окутанная дымкой верхушка Зурваана – так близко, что было видно, как за каменный кончик, как паутинки, цепляются облака.
– Взгляни на этот поток, Майя. Представь, как высоко он может унести! Выше, чем Зарелив.
– Хлопнешься в обморок от воздушного голодания.
Дариан улыбнулся.
– В конце концов да. Но какой сперва тебе откроется вид! И можно будет с легкостью улететь туда, где мы еще никогда не были. И вряд ли побываем.
Воцарилось молчание. Я наблюдала за Дарианом. Брат казался беспокойным, потерянным. За последние недели мы не только сильно сблизились, но и одновременно каким-то непостижимым образом отдалились. В небе нам не приходилось думать ни о кошмарах, ни о чужих ожиданиях, но на земле Дариан до сих пор оставался в моей тени. И всегда, когда он вот-вот был готов оттуда вырваться и стать прежним собой, появлялся кто-нибудь вроде Боргомоса и начинал меня восхвалять. Или Аддай выстраивал график своих дежурств в зависимости от моих вылетов.
– Вообрази, Майя, – продолжил Дариан. – Истинная свобода, где есть лишь ты и четыре стороны света, выбирай любую. Никто не висит «на хвосте». Так и будет, если рвануть прочь с вершины Зурваана. Разве тебе не хочется, чтобы никто ничего за тебя не решал и все, что от тебя требовалось бы, – это захотеть, чтобы желаемое стало твоим? – Дариан стиснул зубы. – Хотя что я несу?.. Ты уже добилась своего. Вытащила Кейрр из дебрей, когда остальные твердили тебе «нет».
Я не знала ни к чему он клонит, ни что ему ответить, и поэтому молча слушала Дариана. У краев выступа завывал ветер. Дариан вгляделся в суровый облачный пейзаж.
– Могу я тебе кое в чем признаться? Я завидую тому, как ты оберегала Кейрр, – брат перевел взгляд на пик Зурваана, то и дело исчезающий за тучами. – Конечно, тебя вынудили, но я представляю, какую свободу ты наверняка ощутила, когда смогла сама решить, чего ты хочешь – и отправиться в путь, как будто остальное вообще неважно!
