Книга Сказки, рассказанные на ночь, страница 119. Автор книги Вильгельм Гауф

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Сказки, рассказанные на ночь»

Cтраница 119

Ждали только герцога Людвига Баварского, который, прибыв несколькими днями раньше, обещал присутствовать на блестящем обеде, однако камергер принес его извинения, и, когда трубачи дали давно ожидаемый сигнал, все устремились к столу так поспешно, что любезное распоряжение совета — посадить между каждыми двумя гостями по одному ульмцу — не было соблюдено должным образом.

Брайтенштайн потянул Георга на место, которое ему показалось достойнейшим.

— Я бы мог, — сказал пожилой господин, — посадить вас вон там, на почетном конце, с Фрондсбергом, Хуттеном и Вальдбургом, но в таком обществе нельзя утолить голод с необходимым спокойствием. Мог бы и отвести вас к нюрнбержцам и аугсбургцам, туда, на дальний край, где стоит жареный павлин, — Бог свидетель, у них не дурное местечко! — но знаю, что горожане не совсем вам по душе, а потому и посадил вас здесь. Оглянитесь-ка, право же, совсем неплохо — вокруг незнакомые лица, значит, не надобно много разговаривать. Направо от нас — копченая свиная голова с лимоном во рту, слева — великолепная форель, а вот перед нами — косуля, да такая жирная, нежная, — верно, другой такой на столе не сыщешь.

Георг поблагодарил старика за предусмотрительную заботливость и бегло взглянул на окружающих. По правую руку от него сидел молодой, изысканно одетый господин двадцати пяти — тридцати лет. Только что причесанные, благоухающие помадой волосы и маленькая бородка, которая, по-видимому, лишь час назад была завита горячими щипцами, убедили юношу еще до разговора с ним, что он видит одного из ульмских господ.

Молодой человек, поняв, что замечен своим соседом, выказал себя очень предупредительным: он наполнил кубок Георга из большого серебряного кувшина, чокнулся с ним за счастливое прибытие, за доброе соседство и наложил на тарелку гостя лучшие куски от бесчисленных косуль, зайцев, свинины, фазанов и диких уток, в изобилии расположенных вокруг на серебряных блюдах.

Но Георга не могли побудить к еде ни предупредительная услужливость горожанина, ни необыкновенный аппетит Брайтенштайна. Он был все еще слишком увлечен милым образом Марии, чтобы последовать прозаическим поощрениям своих соседей.

Задумчиво смотрел юноша в бокал, который по-прежнему держал в руке, как бы надеясь, что после исчезновения пузырьков на поверхность старого доброго вина выплывет из глубины образ любимой. Неудивительно поэтому, что приветливый господин справа, заметив, что сосед сосредоточен на бокале и игнорирует еду, посчитал его кутилой. Горящие глаза, улыбчивый рот погруженного в мечтания юноши выдавали в нем подлинного знатока вин, смакующего благородные напитки.

Памятуя о наставлениях городского совета быть предупредительным к гостям, молодой ульмец решил потакать слабостям юноши, хотя сам и не одобрял привязанности своих сограждан к вину. Он вновь наполнил свой бокал и произнес:

— Не правда ли, господин сосед, вино превосходно? Конечно, это не вюрцбургское, к которому вы привыкли во Франконии, но ему восемьдесят лет, и оно из винных погребов ратуши.

Удивленный этими словами, Георг отставил бокал и коротко ответил: «Да-да». Но сосед не хотел выпускать найденную им нить разговора.

— Кажется, — продолжал он, — это вино не совсем вам по вкусу. Тогда попробуйте другого, из Вюртембергского замка. Итак, за скорую войну и грядущую победу!

Георгу был не по душе этот разговор, и он решил переменить тему.

— А у вас в Ульме, — начал он, — прелестные девушки. По крайней мере, при нашем вступлении я это сразу подметил.

— О! — рассмеялся ульмец. — Ими можно выложить все улицы.

— Это было бы совсем недурно, — ответил Георг, — потому что мостовые на ваших улицах скверные. Однако скажите мне, кто живет вон в том угловом доме с эркером? Если я не ошибаюсь, оттуда, когда мы въезжали, смотрели две очень изящные девушки.

— Вы уже и этих приметили? — рассмеялся собеседник. — Право же, у вас зоркий глаз и вы — ценитель красоты. Это мои милые кузины с материнской стороны. Маленькая блондинка — Бесерер, другая — госпожа фон Лихтенштайн из Вюртемберга, здесь в гостях.

Георг возблагодарил судьбу за то, что она свела его с близким родственником Марии. Он решил воспользоваться случаем и как можно любезнее обратился к своему соседу:

— Итак, у вас очень красивые кузиночки, господин фон Бесерер…

— Меня зовут Дитрих фон Крафт, — прервал его тот, — я секретарь большого совета.

— Прехорошенькие девушки, господин фон Крафт, и вы, конечно, их частенько навещаете?

— Да-да, — ответил секретарь большого совета, — особенно с тех пор, как в доме появилась барышня Лихтенштайн. Кузиночка моя Берта, конечно, немножко ревнует, раньше мы жили с нею душа в душу, но я делаю вид, что этого не замечаю, зато отношения с Марией у меня все лучше и лучше.

Это сообщение, должно быть, показалось не особенно приятным Георгу, он слегка прикусил губу и покраснел.

— Вы только подумайте, — продолжал секретарь, которому с непривычки вино ударило в голову, — они буквально разрывают меня на части. Особенно малышка Лихтенштайн, она обладает удивительным даром быть чрезвычайно приветливой и все делает так мило и серьезно, что хочется ей ответить любезностью. Конечно, она не кокетничает, как Берта, но я готов прийти в одиннадцатый раз, даже если меня десять раз подряд прогнали… Она так поступает, — пробормотал он задумчиво себе под нос, — потому что побаивается своего строгого отца, который тоже здесь. А когда тот покинет Ульм, она сделается ручной.

Георгу хотелось навести дальнейшие справки об отце, но в эту минуту он был прерван странным дуэтом.

Еще раньше среди шума обедающих он слышал, как два голоса, однообразно тягучих, произносили какие-то короткие стишки, и не понимал, что сие означает. Теперь он услышал те же голоса совсем рядом, а вскоре и узнал содержание монотонных стишков.

В добрые старые времена, особенно в имперских городах, считалось хорошим тоном, чтобы хозяин и его супруга вставали посреди обеда из-за стола и подходили к каждому гостю по очереди, поощряя их к еде и питью веселыми изречениями. Этот обычай так укоренился в Ульме, что почтенный совет решил к нему прибегнуть и в данном случае. Чтобы официально выполнить традиционную обязанность, назначены были «хозяин» и «хозяйка».

Выбор пал на бургомистра и старшего советника. Поощряя гостей, те успели обойти обе стороны стола; неудивительно поэтому, что их голоса от сильного напряжения изрядно охрипли и осипли и дружеские поощрения уже звучали как глухая угроза.

— Почему вы не кушаете, почему вы не пьете? — над ухом Георга раздался хриплый голос.

Георг испуганно обернулся и увидел сильного рослого человека с красным лицом. Едва он собрался ответить ему, как с другой стороны маленький человечек запищал тонким голоском:

Ешьте и пейте вдоволь,
Магистрат будет доволен.

— Я предполагал, что так оно и будет, — заметил старый Брайтенштайн, отрываясь от куска косули. — Вместо того чтобы наслаждаться великолепным угощением, вы болтаете!

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация