Вот подполковник Авинов и носился по цехам — из теплового, где изготавливали двигатели, в сталелитейный, где катали хромо-никелевую броню, оттуда к управляющему, затем за проходную контору, в Петинку — там, на пустырях между Кирилло-Мефодиевским кладбищем и товарной станцией Юго-Восточной железной дороги, строились дома на двадцать четыре квартиры для семейных рабочих, бараки на сто коек для холостых, бесплатная баня и школа.
С утра — в Харьковский технологический институт, вечером — в комендатуру… Как белка в колесе!
А вся закавыка была в том, что харьковцам
[85] выпало наладить выпуск нового танка — тяжёлого Т-13.
С Т-12 вообще бы проблем не было — уж коли в Новороссийске освоили производство этого «сухопутного броненосца», то в Харькове, с его-то базой, и подавно.
А вот с Т-13 вышли заморочки.
Хотя этот танк армии нужен был, как говорится, до зарезу.
В Ставке Главнокомандующего составили концепцию манёвренной войны, когда быстроходные средние танки прорываются через вражеские рубежи, а их поддерживает подвижная пехота, артиллерия и авиация.
Постоянный манёвр частей, взаимная поддержка огнём, рассекающие удары в глубину позиций, отработка действий малыми группами, оснащение их пулемётами и автоматами, постоянной связью и предоставление инициативы командирам — такова была новая тактика, в применении которой танки занимали почётное место.
Танки будут вступать в дуэли, будут проникать далеко, действуя на широком пространстве глубоко во вражеских тылах всё то время, пока тяжёлые танки подавляют очаги упорной неприятельской обороны, обойдённые их средними собратьями.
[86]
Так вот средний-то, Т-12, существовал, а тяжёлого не наблюдалось. Вот и надо было их наклепать побольше.
Весом под две тысячи пудов, надёжно бронированный, с пушкой-трёхдюймовкой, с супергетеродинной радиостанцией, Т-13 мог — и должен был! — стать достойным ответом красноармейским «ромбусам».
Ближе к маю что-то стало получаться. Это как в комнате, заваленной мусором, где все вещи разбросаны, на столе гора грязной посуды, а табуретки переломаны. И что? Глаза боятся, руки делают.
Совсем немного времени проходит, а всё уже расставлено по своим местам, посуда перемыта, пол подметён, а табуретки отремонтированы. Любо-дорого.
Ранним утром 16 мая, по гудку, Авинов пришёл на завод и поспешил в сборочный цех.
В просторном помещении, где в ряд выстроились остовы будущих танков, разносилось гулкое эхо голосов. Рабочие переговаривались:
— Иннокентию вроде фатеру дают. Слыхал?
— Слыхал… Повезло Кешке!
— Все жребий тянули…
— Я и говорю — повезло!
— Семёныч, здорово!
— Здорово, коль не шутишь.
— Новую докторшу видал?
— Да как бы я увидал? Чай, не хвораю.
— Сплюнь!
— Ипполит Матвеич, наше вам! Закурить есть?
— Свои иметь надо.
— Ну дай дымануть! Я свои дома оставил.
— На, на…
— Белые, говорят, Курск взяли, скоро в Орёл войдут.
— Говоря-ят…
— В газетах пишут!
— Ты ж вроде за красных был!
— Я, паря, всегда за себя был. Ясно? За бабу свою, за сына, за дочек.
— Скорей бы Москву взяли…
— Да-а… Тогда войне сразу конец!
— Кирилл Антонович пожаловали! Здрас-сте!
Авинов поздоровался со всеми, а старым рабочим уважение оказал — пожал их мозолистые руки.
— Кирилл Антоныч! — воззвал Митяй, молодой, но упорный в работе мастеровой. — Нашли мы, отчего ТПУ
[87] барахлило, — там штырьки ослабли, контакт был плохой.
— Исправили?
— А то!
Тут чинное начало рабочего дня было нарушено — явились текинцы. После того как Особой Службе подчинили всю 1-ю автобронероту, джигитов вокруг Авинова крутилось множество.
Тогда, дабы Саид, Махмуд и прочие не заскучали, Кирилл разрешил им осваивать танки. И что же?
Двух месяцев не минуло ещё, а текинцами уже можно было укомплектовать экипажи ровно двух бронедивизионов!
Конечно, боевого опыта у «танкистов» не было, но это дело наживное.
— Сердар! — взревел Батыр. — На «семёрке» башня только вручную крутится! Электропривод — кирдык…
— Чего — кирдык? — обиженно заговорил Ипполит Матвеич. — Я седьмой нумер сам отлаживал! А ну пошли, басурманин…
— Пошли! — ухмыльнулся «басурманин».
— Ваш-сок-родь! — крикнул Исаев. — Тут до вас!
«Кому там ещё спокойно не сидится?» — недовольно подумал Кирилл.
Обойдя широкую корму Т-13, он столкнулся с заморенным офицером — капитаном в щегольской форме с аксельбантами адъютанта.
Молодецки щёлкнув каблуками, офицер чётко отдал честь.
— Капитан Тер-Азарьев, — представился он, — адъютант его высокопревосходительства генерала Врангеля. Вам пакет!
Авинов вскрыл переданный приказ и пробежал глазами скупые строчки. Генерал требовал немедленно грузить все танки, какие на ходу, броневики, грузовики и срочно отправлять на фронт, на станцию Навля.
Вместе с экипажами, боекомплектом, запасом топлива и так далее.
Кирилл похолодел. Врангель бывает вспыльчив, но он далеко не трус. Если уж он требует немедленного исполнения, значит, на фронте всё очень и очень серьёзно.
— Передайте Петру Николаевичу, — сказал Авинов, — что мы приступаем к погрузке бронеотряда тяжёлых танков Т-13, бронедивизиона средних Т-12 и 1-й Особой автоброневой роты.
Капитан удалился почти бегом, а Кирилл оглядел своих текинцев и невесело скомандовал:
— Выходи строиться!
Эшелон под автобронетехнику был подан — четырёхосные платформы, которые выдерживали до двух тысяч пудов, и теплушки на две оси, бравшие семьсот пятьдесят. На первые грузили танки, на вторые закатывали грузовики и бронеавтомобили.
— К интендантам! — велел Авинов и поманил за собой Саида с Юнусом.
Заведующие армейскими складами хладнокровно встречали генеральские приказы, но вот текинцы, смуглые, усатые, черноглазые, приводили их в трепет.
