— Грабить испанцев.
— Ташкаль согласен!
— Тогда пошли.
— Куда?
— Наведаемся к губернатору. Хочу у него деньжат занять.
— Моя идти.
Сухов кивнул и направил стопы вверх по извилистой улочке.
Район у Ла-Монтани не слишком удивлял архитектурными изысками, хотя на глаза и попадались каменные дома, считавшиеся здесь «богатыми». Однако лишь резиденцию губернатора покрывала новенькая черепица, остальные здания обходились соломенными кровлями.
Обиталище д’Ожерона — большой белый дом с зелёными ставнями, утопавший в саду, — было окружено каменной оградой, а на воротах стояли двое солдат, ленивых и потных, один — из старых вояк, другой — новобранец.
— Не велено, — протянул «салабон», загораживая вход стволом мушкета.
— Мне нужно увидеть его превосходительство, — сдержанно сказал Олег.
— Не велено, — меланхолично повторил солдат.
Неизвестно, чем бы закончилась их дискуссия, но в это время на балконе второго этажа появился этакий живчик, мужчина в годах, невысокого роста и не то чтобы упитанный, а скорее плотный, налитой здоровьем.
Он был в модных штанах-панталонах, подвязанных ленточками, в ослепительно-белых чулках и в рубахе с пышным жабо.
— В чём дело, Жозеф? — крикнул живчик.
Второй солдат, потолще и постарше, поспешно вынырнул из тени, отбрасываемой «индийской смоковницей», и вытянулся во фрунт.
— Ваше превосходительство! — обратился он. — Тут… этот… посетитель, а вы как бы не велели…
— Пропусти, — сделал губернатор разморенный жест.
Молодой убрал мушкет, освобождая Сухову путь, и тут же опустил импровизированный шлагбаум перед Ташкалем.
— Жди меня здесь, — обернулся к нему Олег.
Индеец молча кивнул, присел в тенёчке, а Сухов двинулся по дорожке ко входу в дом, чья дверь пряталась под каменной аркой. Оглядывая глянцевитые заросли сада, он подумал, что губернатор неплохо устроился.
Перешагнув порог резиденции, Олег окунулся в благодатную прохладу. Сумрак холла был приятен для глаз — слепящее тропическое солнце «выедало» зрачок, и даже широкие поля шляпы спасали плохо, а тут сплошная тень.
Повинуясь жесту чернокожего лакея, Сухов поднялся на второй этаж, явственно слыша шелест юбок за тяжёлыми шторами.
Губернатор встретил его уже одетый в камзол — положение обязывало.
Сняв шляпу, Олег изысканно поклонился, приветствуя сьера де ла Буэра в лучших традициях учтивости.
Сьер был приятно удивлён, не ожидая куртуазности от флибустьера — а кем ещё мог быть этот посетитель?
Вон морда какая, шрамами посечённая! А этот взгляд, холодный и бестрепетный, с рождения никому не даётся, он вырабатывается годами, и явно не в поле, не в лавке, не в келье.
— Рад видеть вас, э-э… — затруднился д’Ожерон.
— Капитан Драй, ваше превосходительство, — слегка поклонился Сухов. — Этого достаточно. В принципе, меня можно отнести к дворянам, но на этих берегах знатность рода не имеет значения, а засим предпочитаю не вспоминать о титулах.
Губернатор с любопытством оглядел собеседника.
— Мне незнакомо ваше лицо, шевалье, — протянул он, — хотя местный народец уже примелькался.
— Это неудивительно, — наметил улыбку Олег, — я первый день на Тортуге. — Вкратце посвятив д’Ожерона в события, с ним произошедшие, он сказал деловито: — Мой галиот — крепкая посудина и содержалась в порядке, однако в подчинении у меня всего пять человек, а надо бы двадцать пять, как минимум. Да и припасы не помешают. Это самое… Не растекаясь мыслию по древу, буду откровенным. Ваше превосходительство, зная вас как человека честного и благородного, я хотел бы просить о небольшом займе… Скажем, в две тысячи ливров, под залог моего корабля. А как только мы выйдем в море, то постараемся найти испанцев. Думаю, эти кабальерос войдут в моё положение и поделятся неправедно нажитым добром, а уж я постараюсь быть убедительным.
Губернатор весело расхохотался.
— Друг мой! — воскликнул он. — Я человек бережливый, скупой даже, но вам я займу! И пусть местные ростовщики сочтут меня наивным растяпой, но вы и меня убедили, как тех испанцев! Жерар!
Возникший в проёме дверей секретарь выжидающе посмотрел на д’Ожерона.
— Ну что, мой любезный… Подготовьте для шевалье две тысячи ливров и обычный договор. Да, и выпишите капёрскую грамоту!
Поклонившись, секретарь исчез, а губернатор увлёк Сухова в кабинет, где угостил ромом.
— Такого вы нигде не попробуете, — вещал он, разливая густую тёмную жидкость. — Папаша Тибо творит это чудо в поместье Ле-Мажор, это к востоку отсюда. Ну как?
— Весьма, — оценил Олег.
— Истинно так! И вот что я вам скажу, шевалье… Примите мои слова как бесплатный совет. На Тортуге полно всякой швали, неудачников и бездельников, полагающих, что уже одно их присутствие на палубе корабля способно обеспечить их долей из добычи. Впрочем, вы не похожи на простака. А начинать лучше сообща, прибившись к сильной команде. Франсуа Олонец, наша местная знаменитость, как раз собирает охочих людей. Попытайте удачи с ним, мой друг!
— Я воспользуюсь вашим советом, — улыбнулся Сухов и поднял стакан. — За успех!
Когда Олег покинул резиденцию губернатора, отягощённый увесистым мешочком серебра, на улице его поджидал Ташкаль, а с ним ещё четверо индейцев, молча взиравших на Сухова.
— Это друзья, — сказал Ташкаль. — Это воины. Они тоже хотеть плыть на твой большой пирога.
Теперь уже Олег оглядел краснокожих.
— Какого племени? — спросил он.
— Мы — чоконены,
[14] — ответил за всех молодой, горбоносый, с длинными волосами, завязанными на затылке в пучок.
— Я возьму вас в команду при одном условии: вы должны чётко, без разговоров и промедления исполнять мои приказы. На корабле я — ваш вождь.
— Мы согласны, — наклонил голову апач, старший изо всей пятёрки.
— Меня зовут капитан Драй. А вы кто?
— Ицкуат, — назвался молодой.
— Тлачтли, — выговорил старший.
— Чамал, — пробасил могутный индеец с грубым шрамом на лбу.
— Муйаль, — отчеканил четвёртый, худой, но жилистый.
— Что ж, пошли тогда.
И они пошли.
Закупить порох и свинец вместе с пулелейками было самым простым делом.
С набором команды выходило куда сложней.
