«Мисхор» плавно вошёл в тихую воду прибрежной лагуны, окружавшей скалу, и приткнулся к скрипучим мосткам.
Сухопарый Вован в леопардовых плавках, больше похожий на местного мулата, ловко накрутил швартов на трубу, вколоченную в песок.
— С прибытием, шеф! — осклабился он.
Торжественно пожав руку Акимову, начальнику обсерватории, он прогнулся перед спонсором — Сергеем Михайловичем Быковым.
Особого подобострастия, впрочем, не испытывая.
— Щас получишь, Вован, — высказался Ярослав.
— А чего ещё научному пролетарию ожидать от угнетателя? — вздохнул физик, задирая брови скорбным «домиком».
— Поговори мне ещё…
— Чего нарыли, угнетённые? — поинтересовался Акимов, спускаясь по трапу.
— Интересные данные, шеф, — бодро сказал коренастый Антоха, щеголявший в коротких белых штанах. — Получается, что портал действует по двум векторам сразу!
— Из прошлого в будущее, — перевёл его слова Пончик, — и из будущего — в прошлое?
— Истинно так, человече. Причём, что самое интересное, приборы регистрируют множественные Т-резонансы. Десятками!
— Шикарно… — Виктор даже растерялся. — Но тогда получается, что…
— …Что этим порталом пользовались регулярно, лет триста, как минимум!
— Антон со мною не согласен, — вступил в разговор чернявый Ахмет Бехоев, — но регистрограммы чётко фиксируют вектора из XXIII, XXIV, XXV веков. Я понимаю, ребятам сложно смириться с тем, что наше время лишь для нас является настоящим, а для других будущее давно наступило. Так ведь факты — упрямая штука…
— Факты можно интерпретировать по-разному, — тут же парировал Колян, длинный как жердь, мосластый и костлявый.
— Да тут интерпретируй не интерпретируй…
— Стало быть, — поставил вопрос Яр, — мы можем попасть не только в прошлое, но и в будущее?
— Теоретически — да, — дал ответ Бехоев, — но практически…
— Это некорректно! — резко сказал мэнээс Сеня Воронин. — Сама принципиальная возможность линейного футуросдвига никак пока не обоснована и даже не исследована. Только на квантовом уровне!
— Брек! — скомандовал Сухов, утихомиривая исследователей. — Вы лучше обоснуйте принципиальную возможность обеда и переведите это полезное дело в плоскость практической реализации. У нас гости.
Учёные гостям обрадовались и тут же их припахали — погнали за дровами, за водой, решая поставить кулинарный опыт.
Опыт удался.
Стояло то время, когда всё в тропиках сумерничало, — из недалёкой рощи доносились стрёкот и кваканье, заглушавшие шелест прибоя; пылал закат, полнеба расцвечивая в алые, багровые, лимонные тона.
В самом лагере горел большой костёр, тускло калились светильники, прибитые к столбам навесов, лампы внутри палаток отбрасывали тени: учёные горбились за ноутбуками, курили, развалясь в кресле, рубились в шахматы.
Палуба тихо покачивавшейся у причала яхты тоже была освещена — сбоку надстройки расположился матрос Димка, он же Димитрий, он же Димон, тихо наигрывая на гитаре любимых своих «Капитанов»:
А вы, королевские псы, флибустьеры,
Хранившие золото в тёмном порту,
Скитальцы арабы, искатели веры
И первые люди на первом плоту!
Над причалом и мостками, ведущими на плавучую платформу, вкривь и вкось торчали шесты, удерживавшие гирлянды фонариков, но ярче всего был освещён сам плот, залитый сиянием трёх маленьких прожекторов.
В их свете лоснились спины Вована и Антохи, ковырявшихся в панелях приборов, тыкавших пальцами в сенсоры на пультах, — те мигали огоньками индикаторов да вили зелёные синусоиды на круглых экранчиках.
С борта «Мисхора» очень ясно наплывал звон гитары, вплетавшийся в ритмичный прибойный шорох, еле слышно доносился невнятный говор учёных на платформе-плоту, а в лагере звучала музыка, смеялись женщины…
Сухов с удовольствием прислушивался и принюхивался — пахло йодом и солью, прелыми водорослями и орхидеями. Или что там растёт в ближнем лесу?
Олег успел переодеться по местной моде, дефилируя в коротких штанах, белых, словно выгоревших на солнце, и в просторной рубахе-гуайябере того же цвета.
Голову его покрывала шляпа из рафии «Шейди-Брейди», обвисая широкими полями, а на ногах были сандалии, плетённые из кожаных ремешков. Опростился.
Антон с Владимиром заговорили громче и оживлённей, затопали по гулким доскам.
— Дядя Антон! — прорезался высокий Наташин голосок. — Дядя Антон! Вас мама зовёт!
— Не могут совсем без дяди Антона… — проворчал учёный, впрочем, довольно-таки добродушно. — Что у них там опять?
— Мама штопор не может найти!
— Найдём! — с воодушевлением сказал Антоха, ускоряя шаг.
Наташа, напевая незамысловатое «Ля-ля-ля!», протопала на плот. Учёные не гоняли дочку Самого, и не только из почтения — девочка была очень аккуратным ребёнком и в меру легкомысленным.
Без спросу нажимать разные кнопочки не станет.
Кряхтя, передвигаясь на корточках, Наташа начертила на плоту решётку мелом и стала играть в классики на самом светлом месте во всём лагере.
«Не напрыгалась ещё», — улыбнулся Олег, втягивая тёплый воздух. Неожиданно по спине у него сквозанул холодок — Сухов учуял запах озона.
Чуток после он разглядел слабое сиреневое мерцание над плотом, пригашенное светом прожекторов.
«Наташка!» Не дай бог…
Олег взял с места. У причала топтались Ярик и Шурка. Похохатывая, они обсуждали нечто животрепещущее, но Сухову было не до них.
Оттолкнув с дороги Быкова, он пронёсся мимо, в два прыжка одолел мостки и очутился на плоту в тот самый момент, когда сиреневым полыхнуло в полную силу, затмевая жалкие прожектора.
От кончиков пальцев до шеи закололи незримые иголочки, из воздуха, из полутьмы соткался странный голубой туман.
Наташка стояла, сжавшись в испуге, и глядела, как расходятся перед нею сиреневые сполохи, открывая колеблющуюся гиперплоскость портала.
Страшно было до оцепенения — перед Суховым распахивалась самая настоящая вечность. Попробуй только сделай неверный шаг — и зашвырнёт тебя в бездну веков.
Очутишься ты в пещере охотников на мамонтов или вовсе в мезозое, в роще гинкго, где разлёгся тираннозавр, решив подремать в тенёчке. Или выбросит тебя под копыта коней Аттилы…
Вот только некогда было бояться и думать о безднах.
Одним слитным движением Олег схватил девочку в охапку, развернулся и отбросил её к мосткам.
— Беги! — крикнул он.
Но девочка уже вряд ли слышала его.
