Во Франции около 1520 года костры, на которых сжигали ведьм, пылали почти во всех городах. Даней в «Диалогах о ведьмах» пишет, что их было так много, что указать их число можно только приблизительно. Людское сознание было настолько порабощенным, что друзья и родственники подсудимых полностью одобряли действия инквизиторов. Жена или сестра убийцы могла сочувствовать его участи, но жены и мужья колдунов и ведьм не знали жалости. Дело в том, что в данном случае жалость была опасна, ибо считалось, что если человек не занимается ведовством, то он не может сопереживать страданиям ведьмы. Оплакивать оную означало самому попасть на костер. Несмотря на это, в ряде областей народ не побоялся дать выход своему гневу. Так, инквизитор одного сельского прихода в Пьемонте сжигал ведьм в таких количествах и такими темпами, что там вскоре не осталось ни одной семьи, не лишившейся при этом хотя бы одного из членов. В итоге селяне подняли восстание, и инквизитор был несказанно рад, что сумел спастись бегством, оставшись целым и невредимым. Позднее архиепископ диоцеза продолжил процесс по делу тех, кого этот инквизитор держал в тюрьме.
Несколько обвинений настолько противоречили здравому смыслу, что узников тут же освободили; остальных ждал более суровый, но обычный удел. Некоторые из них обвинялись в том, что они, согласно свидетельствам заслуживающих доверия людей, принимали участие в полночной пляске ведьм под расщепленным молнией дубом. Мужья части этих женщин (двое из которых были молодыми и красивыми) божились, что в означенное время их жены сладко спали в их объятиях, но это не помогло. Их показания были внесены в протокол, однако архиепископ сказал им, что они были обмануты дьяволом и собственными чувствами. Правда, заявил он, состоит в том, что в кроватях находились подобия жен, внешне ничем не отличавшиеся от оригиналов, а последние в это время были далеко и танцевали дьявольский танец под дубом. Честные мужья были сбиты с толку, а их жены – немедленно сожжены.
В 1561 году пять несчастных женщин из Вернье были обвинены в том, что они превратились в кошек и в таком обличье посетили шабаш демонов, где шныряли вокруг Сатаны, командовавшего сборищем в образе козла, и танцевали, дабы его потешить, у него на спине. Их признали виновными и сожгли
[509].
В 1564 году трое колдунов и одна ведьма предстали перед председателями суда Сальвером и д’Авантоном. Растянутые на дыбе, они сознались, что намазали выгульные площадки для овец адскими мазями, чтобы убить животных, и посетили шабаш, где видели большого черного козла, который разговаривал с ними и заставлял их целовать его. Во время церемонии все они держали в руке по зажженной свече. Всех их казнили в Пуатье.
В 1571 году на Гревской площади Парижа был сожжен известный колдун Труа Эшель. В присутствии Карла IX, маршалов де Монморанси и де Реца и господина Дюмазиля, королевского врача, он признался, что способен совершать удивительнейшие вещи с помощью дьявола, которому продался. Он пространно описывал вакханалии демонов, приносимые ими жертвы, распутства, которым они предаются с молодыми соблазнительными ведьмами, и различные способы приготовления дьявольской мази для уничтожения скота. Он сказал, что в разных частях Франции у него есть свыше тысячи двухсот соучастников колдовства. Их он назвал королю, и многие из них были впоследствии арестованы и казнены.
Два года спустя в Доле уроженец Лиона Жиль Гарнье был предан суду как loup-garou, или оборотень, который рыскал ночами по окрестностям и поедал маленьких детей. Обвинительный акт, зачитанный Анри Камю, доктором права и советником короля, гласил, что он, Жиль Гарнье, напал на двенадцатилетнюю девочку, затащил ее в виноградник и там убил зубами и руками, выглядевшими как волчьи лапы; что оттуда он зубами оттащил по земле ее истекавшее кровью тело в лес Ла-Серр, где съел бóльшую его часть за один присест, а то, что от него осталось, отнес домой жене; что в другой раз, за восемь дней до Дня всех святых, он вцепился зубами в другую девочку и сожрал бы ее, если бы ее не спасли крестьяне, ставшие невольными свидетелями преступления, и что ребенок несколько дней спустя умер от полученных ран; что через пятнадцать дней после того же Дня всех святых он, будучи опять в обличье волка, съел мальчика тринадцати лет, предварительно оторвав ему зубами ногу с бедром и спрятав их для завтрака. Кроме того, он обвинялся в том, что давал волю тем же дьявольским и противоестественным наклонностям даже в человеческом облике, задушил в лесу мальчика, намереваясь его съесть, и совершил бы это преступление, если бы ему не помешали заметившие его соседи.
После того как пятьдесят свидетелей дали показания против Жиля Гарнье, он был вздернут на дыбе. Он признал себя виновным по всем пунктам обвинения. После этого он вновь предстал перед судьями, и доктор Камю объявил от имени парламента Доля следующий приговор:
«Принимая во внимание, что на основании показаний заслуживающих доверия свидетелей Жиль Гарнье признан виновным в гнусных преступлениях – ликантропии
[510] и ведовстве, настоящий суд постановляет: сегодня перевезти его, означенного Жиля, отсюда к месту казни на телеге в сопровождении палача (maitre executeur de la haute justice
[511]), где он будет привязан означенным палачом к столбу и сожжен заживо, а его пепел – развеян по ветру. Суд также приговаривает его, означенного Жиля, к возмещению судебных издержек.
Составлено в Доле января 18-го дня, 1573 года».
В 1578 году парижский парламент несколько дней слушал дело Жака Ролле. Он также был признан виновным в том, что является loup-garou, и в том, что во время одного из превращений убил и съел маленького мальчика. Он был сожжен заживо на Гревской площади.
В 1579 году население окрестностей Мелена было настолько встревожено увеличением числа ведьм и loup-garous, что для избавления от этой напасти был созван особый совет. На нем было принято постановление, согласно которому все ведьмы и те, кто к ним обращается, должны были караться смертью; та же участь ожидала всевозможных предсказателей и чародеев. В следующем году Руанский парламент рассматривал тот же вопрос и постановил, что обладание grimoire, или книгой заклинаний, является достаточным доказательством ведовства и что все, у кого будут найдены такие книги, будут сжигаться заживо. В 1583 году в той же связи состоялись три совета в разных районах Франции. Бордоский парламент строго предписал всем священнослужителям искоренять ведовство с удвоенной силой. Турский парламент был столь же категоричен и выразил опасение, что если пособники дьявола не будут стерты с лица земли, то на христиан снизойдет Божья кара. Реймсский парламент был особенно беспощаден к noueurs d’aiguillette, то есть «наводящим порчу, поражая бессилием», – лицам обоего пола, находящим удовольствие в предотвращении осуществления брачных отношений и богоугодного продолжения рода. Тот же парламент объявил грехом ношение амулетов для защиты от ведовства и, дабы сделать это занятие подсудным, узаконил церемонию изгнания беса, признанную более эффективным средством борьбы с агентами дьявола и обращения их в бегство.
